Все рассказы. Михаил Веллер
курить, любуясь на закат. Потом… Потом напьется воды из ручья, ополоснется, пожалуй, смывая с себя въедливую нечистоту города.
Кусты колышутся под ветром. Прохладно. Вот он встал и пошел к избушке. Оп! – полосатый бурундучок мелькнул в траве. Чижиков постоял, улыбаясь, и поднялся на рассыхающееся крыльцо. Вздохнул с легким счастливым волнением – и толкнул дверь.
Ширма упала. Чижиков вскочил, проснувшись. Без двенадцати минут восемь. Он подрагивал от нетерпения.
Первый шаг его в темном зале был оглушителен. Он заскользил на цыпочках. Шорох раскатывался по анфиладе.
Так… Еще… Здесь!..
Темнел прямоугольник его картины. Скорей взялся потными руками за раму.
Задержав дыхание, закрыв глаза и нагнув, как ныряют, голову – влез.
Что-то как-то…
Осознал: крик. И – предчувствие резануло.
«Не то! – ошибка! – сменили!» – ослепительно залихорадило.
Оскользаясь в грязи на пологом склоне, раздираясь нутряным «Ыр-ра!!», зажав винтовки с примкнутыми штыками, перегоняли друг друга, и красный флаг махался в выстрелах внизу у фольварка.
– Чего лег?! – рвясь на хрип.
Ощущение. Понял: пинок.
– Оружие где, сука?!.. – давясь, проклекотал кадыкастый, в рваной фуражке.
Обмирая в спазмах, Чижиков хватанул воздух.
– Из пополнения, што ль?
– Да, – не сам сказал Чижиков.
– Винтовку возьми! – ткнул штыком к скорченной фигуре у лужи. – Вишь – убило! И подсумок!
Чижиков на четвереньках ухватил винтовку, рукой стер грязь.
– Встань! В мать! Телихенция… Впер-ред!
Чижиков неловко и старательно, довольно быстро побежал по склону, подставляя ноги под падающее туловище. Кадыкастый плюхал рядом, щерясь, косил на него.
Передние подсыпали к зелени и черепицам окраины, там правее дробно-ритмично зататакало, фигурки втерлись в пашню.
– Ах твою в бога!.. – рядом, упав, проскреб щетину. – Конница в балке у них…
Чижиков увидел: слева в километре выскакивают по несколько, текут из земли всадники, растягивая в ширину, стремятся к ним.
– Фланг, фланг загинай!.. – отчаянно пропел сосед, пихнул, вскочив, Чижикова, они побежали и еще за ними. Слева перебегали, ложились, выгибая цепь подковой.
Упали, дыша.
Выставили стволы.
Раздерганная пальба.
Прочеркивая и колотя глинозем, оцепеняя сознание всепроникающим визгом, завораживая режущим посверком клинков на отлете, рвала короткое пространство конница.
– Стреляй, твою! – оскалясь, сосед вбил затвор.
Как он, Чижиков внимательно передернул со стальным щелком затвор. Локти податливо ползли из упора.
«…Выход – где – запомнить – не найду – как же…» – прострочило в мозгу и не стало, потому что он принял целящийся взгляд поверх конской морды, пеганый в галопе чуть вбок заносил задние ноги, казак привставал на стременах, неверная мушка поддела нарастающий крест ремней на холщовой рубахе…
Всхлипывая