Скованы страстью. Мейси Эйтс
пылью, все кости ныли, перенапряженные пальцы отказывались разгибаться, а все ее мечты сейчас сводились к горячей ванне и мягкой постели. Впереди у нее еще достаточно времени, чтобы все обдумать и решить, что делать дальше, а пока что ей нужны всего лишь эти два простых блага цивилизации. И как можно скорее.
И вообще, все это не имеет к ней никакого отношения. Ее жизнь − это роскошная обстановка дорогих особняков, старинная мебель частных школ для девочек и женские спальни колледжа, ничем не уступающие пятизвездочному отелю.
Горячая ванна и мягкая постель всегда были неотъемлемой частью ее жизни и чем-то настолько привычным и само собой разумеющимся, что она даже никогда о них не задумывалась. Но все это осталось в прошлом. В далеком-далеком прошлом. А сейчас она вообще чувствовала себя не человеком, а какой-то подземной тварюшкой, вытащенной из глубокой прохладной норы и оставленной медленно умирать под палящими лучами безжалостного солнца.
Город становился все ближе, и Анна уже могла ясно различить ничем не отличающиеся от любых американских небоскребы из стекла и бетона, вот только здесь их опоясывала стена из глиняных кирпичей, как бы ненавязчиво напоминая, что возраст этого города исчисляется тысячелетиями.
− Добро пожаловать в Бихар.
− И что дальше? Ты собираешься просто въехать туда на коне по главной улице?
− А что в этом такого? − спросил он, чуть крепче прижимая ее к себе.
Так странно. Своей любимой пустыне он чуть ли не дифирамбы пел, изливаясь потоком изящной словесности, но в простом разговоре от этого красноречия не оставалось и следа. Сам по себе он буквально излучал грубую мощь и непоколебимую уверенность, но когда дело доходило до простого разговора… Что ж, у всех есть сильные и слабые стороны.
− Что-то мне подсказывает, что лошадь здесь будет немного не к месту.
− Во внутреннем городе лошадям действительно не место, но на окраине они довольно часто встречаются. Да и по дороге ко дворцу никто не обратит на коня особого внимания. Во всяком случае, на той дороге, которой я собираюсь воспользоваться.
Больше не говоря ни слова, они проехали сквозь ворота в опоясывающей город стене и двинулись дальше среди втиснутых вплотную друг к другу четырехэтажных домов из выбеленного солнцем кирпича, миновали рыночную площадь с прилавками, полными плетеных корзин с мукой, орехами и сушеными фруктами, и всю дорогу люди неохотно расступались, пропуская лошадь, но действительно не обращали на них никакого внимания.
Полуобернувшись, Анна задумчиво посмотрела на закутанного Зафара, под многослойной одеждой которого можно было различить лишь глаза. Темные и бездонные. Она вдруг поняла, что при всем желании сейчас никто не сможет его узнать.
Забавно даже. Великий шейх едет по своей столице с пленницей в седле, но об этом никто никогда не узнает.
Миновав рыночную площадь, они свернули на какую-то мощеную улочку, где перед ними все так же неохотно расступались, по-прежнему не обращая особого внимания, и постепенно дорога становилась все уже