Творения, том 2. Святитель Иоанн Златоуст
пророк и не сын пророка» (Амос. 7:14), однако же, верно знаю, что будет; и громко и ясно возглашаю, что если мы переменимся, попечемся сколько-нибудь о своей душе и отстанем от греха, то не будет нам ничего неприятного и печального. И это ясно знаю на основании человеколюбия Божия и того, как поступал Господь с людьми, с городами, племенами и целыми народами. Он угрожал и городу ниневитян, и сказал: «еще три дня[5] и Ниневия будет разрушена» (Ион. 3:4). Что же – скажи мне, – превратилась Ниневия и город разрушен? Нет; а вышло противное: она восстала, сделалась еще славнее и, по истечении стольких лет, не потеряла своей славы; напротив, все еще и ныне воспевают Ниневию и удивляются ей за то, что с того времени она сделалась наилучшей пристанью для всех согрешающих, не попуская им впасть в отчаяние, но всех призывая к покаянию, и тем, что она сделала и чем заслужила милость Божью, убеждая никогда не отчаиваться в своем спасении, но вести жизнь добродетельную и питать благую надежду, и затем твердо верить, что все завершится счастливым исходом. В самом деле, кто, слыша о бывшем с ниневитянами, не ободрится, хотя бы он был самый беспечный человек? Так, Бог попустил лучше не исполниться Своему пророчеству, чем погибнуть городу. Впрочем (нельзя сказать, что), и пророчество не исполнилось. Если бы приговор не приведен был в исполнение тогда, как люди оставались в тех же грехах, то можно бы еще порицать предсказание; но если Бог перестал гневаться тогда, как они переменились и перестали грешить, то кто может еще обвинять пророчество и обличать во лжи предсказание? Бог и тогда сохранил тот закон, который от начала постановил Он всем людям через пророка. Какой же закон? «Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему» (Иер. 18:7–8). Сохраняя этот закон, Он спас исправившихся, и отступивших от беззакония избавил от своего гнева. Знал Он добродетель иноплеменников, потому и понуждал пророка спешить. И вот смутился город, услышав пророческий глас; но от этого страха не потерпел вреда, а еще получил пользу. Страх этот породил спасение; угроза отвела опасность; приговор о разрушении остановил разрушение (Ион. 3:4). О, чудное и изумительное дело! Приговор, угрожавший смертью, породил жизнь! Приговор, после того, как уже был произнесен, остался без исполнения, не так, как у мирских судей: у этих – произнести приговор, значит, привести его в исполнение, а у Бога, напротив, произнести приговор, значит, сделать его недействительным. Если бы приговор не был произнесен, грешники не услышали бы; а если бы не услышали, то не раскаялись бы, не отклонили бы наказания и не получили бы чудесного спасения. И как же не чудное дело, когда судья произносит приговор, а подсудимые уничтожают приговор покаянием? Они ведь не убежали из города, как мы теперь, но остались и тем укрепили его. Он был западней, а они сделали его оплотом; был рвом и пропастью, а они превратили его в охранную башню. Слышали они, что падут здания – и не убежали от зданий,
Везде, где в Септуагинте и славянском переводе стоит «три дня и Ниневия будет разрушена», в синод. переводе стоит «сорок дней».