Плач серого неба. Максим Михайлов
кровью – на одной проступила красная человеческая, вторая покрылась зеленой альвийской, а с третьей потекли ручейки тускло-багровой цвергольдской. У самого пола ручейки изгибались и текли вверх, замыкая отвратительный влажный круг.
– Безграничная власть над материей, понимаете? Подачки Творца подобны костылям для инвалида – вы осваиваете одну стихию, и счастливы по уши. А ведь мир создан из предвечного Хаоса, как можно об этом забывать?
– Не можно, – согласился священник, – вы ведь помните, что создал его именно Творец?
– Так почему вы отрицаете Хаос, если даже ваш начальник не гнушался обращаться к его силе?
– К материи, исключительно к материи. Творец отмерил нам ровно столько Хаоса, сколько могут вместить наши души. А служить Хаосу – значит лишиться и чувства меры тоже. Мне страшно даже думать о последствиях.
– Вам страшно. Прекрасный ответ. Так может, вся проблема в обычном страхе перед неведомым? Вы не хотите…
– …Вернуть Хаос в мир? Конечно не хочу. Довольно и одного Раскола. Не станете же вы равнять дом с землей только потому, что его кирпичи когда-то из нее вышли? Неужели вы не можете смириться, что не все на свете вам подвластно?
– Мне подвластно все. Отче, вы просто не хотите понять – щедрость Хаоса к своим слугам безгранична.
– Позвольте, вы сказали «слугам»? А что стало с кредо «не склонять головы пред кем бы то ни было»? Уж не в том ли беда, что вы не владеете ничем – даже собственной жизнью, но боитесь это признать?
– Хватит! – Лицо альва страшно исказилось, задергались скрюченные яростной судорогой пальцы. Кровавые ручейки на стенах вскипели и вдруг застыли отвратительным кружевом. – Вы у опасной черты, отец! Долой словесные игрища, прочь, бесполезные диспуты. Буду краток: мне нужно это здание. С вами или без вас… У нас же свобода воли, не так ли? Ну так выбирайте – умереть или присоединиться ко мне. Не обещаю, что мы сразу сработаемся. Пропасть между нами несомненна, но я готов поработать над постройкой моста. Что скажете, отче? – Предлагаете место подле себя? А как же мои прихожане? Я не хочу оставлять их.
– И не надо! Даже так: я категорически против! Конечно же, паства без пастыря – никуда. Но я надеюсь, наша дружба найдет отражение в ваших проповедях?
– То есть, вы хотите убедить меня, что Хаос несет миру просвещение и свободу и надеетесь, что я донесу это до прихода?
– Совершенно верно, – усы гостя радостно вспорхнули, а глаза засияли, будто и не было мимолетной вспышки гнева, – ведь я не прошу ни о чем постыдном, не навязываю свои доктрины и даже оставляю шанс переубедить меня самого! Разве не пойдет это на пользу лично вам и всей Церкви?
– А вы хитрец, – печально улыбается отец Жосар. – Но ничего не выйдет. Видите ли, я все это уже проходил.
– Что это значит?
– Лишь то, что я не предам паству. Давным-давно мне казалось, что между Хаосом и одушевленными