Великий крестовый поход. Пол Андерсон
корпусе заставляли их часами стоять у помпы, приходилось латать такелаж и исправлять нанесенные волнами повреждения, чтобы суденышко хоть как-то могло противостоять ударам стихии.
Тянулось время, бесконечное, словно кошмарный сон.
Чтобы удержаться на подпрыгивающей и раскачивающейся палубе, Ингеборг ухватилась за румпель. Ураганный ветер толкнул ее назад, облепил промокшим платьем тело, повлек за собой, словно разбушевавшаяся река. Она утонула в его реве, грохоте волн, оцепенела от холода, пронзающего успевшее онеметь тело.
Пристально всмотревшись вперед, она увидела, как в полумраке, среди града и шквального ветра, раскачивается мачта. Хотя рей был спущен и закреплен на палубе, как долго древесина и канаты смогут выдерживать напряжение? Огромные валы, похожие на серо-стальные горы с белыми гребнями, грохоча, уносились вперед. Обдавая корму водопадами пены, они били в корабль, заставляя весь корпус вздрагивать. Нередко шлюп не успевал подняться на очередной гребень, и тогда на его палубу обрушивалась клокочущая ярость. Слетели крепления крышек люков, трюмы превратились в болото.
Сквозь пелену брызг и града Ингеборг разглядела на носовой надстройке фигуры Тауно и Эйян. Кажется, они о чем-то говорили. Неужели они слышат друг друга в таком грохоте? Внезапно Ингеборг в ужасе вскрикнула – Тауно бросился за борт.
Но он же сын водяного, тут же выругала она себя за пугливость. В море он как дома. Он ведь рассказывал, какой вечный покой там царит… Храни его Пресвятая Дева…
Эйян направилась к корме. Теперь Ингеборг разглядела, что тело ее обнажено, если не считать повязки на голове и пояса с ножом, но от холода она, кажется, не страдала. Скорее наоборот, ее промокшие насквозь рыжие локоны казались единственным теплым пятном на многие мили вокруг. Раскачивающаяся палуба не мешала ей идти крадущейся походкой пантеры.
– А, Ингеборг, – поприветствовала она женщину и подошла поближе, чтобы разговаривать, не напрягая голоса. – Я заметила, как ты выбралась на палубу. Решила подышать воздухом, пусть даже чересчур свежим, верно? – Эйян приблизилась вплотную и приставила сложенные рупором ладони к уху Ингеборг, потом добавила: – Позволь составить тебе компанию. Сейчас моя вахта, но отсюда я смогу заметить опасность не хуже, чем стоя на носу. Пожалуй, даже лучше – тут меня не хлещет проклятый град.
Ингеборг сняла ладонь с румпеля и тоже заслонила рот от ветра:
– Куда отправился Тауно?
Точеное лицо Эйян нахмурилось.
– Спросить дельфинов, не отыщут ли они кого-нибудь помочь нам.
Ингеборг ахнула:
– Милосердный Господь! Неужели наши дела настолько плохи?
– Где-то неподалеку берег, – кивнула Эйян. – Когда мы недавно плавали в море, то заметили, что оно мелеет. В воде слышится пульс – это эхо прибоя. А буря и не думает стихать.
Ингеборг вгляделась в серые глаза Эйян.
– Если мы разобьемся, хотя бы он останется жив… – прошептала она.
Наверное,