Великий крестовый поход. Пол Андерсон
желания, – с пылом ответил Томислав, – и заставляют меня думать, что ты и в самом деле можешь получить благодать Божью, коли сам пожелаешь.
Ванимен, когда его недоверие к людям рассеялось, давно стал откровенен со священником. Томислав же, посылая с мальчишкой свои отчеты Ивану, кое-что смягчал или опускал в рассказах Ванимена.
– Я не лгу ему, – объяснял он Ванимену, – просто не хочу усиливать враждебность по отношению к вам.
Сам же Томислав пытался разъяснить Ванимену, в какой стране они оказались. У Хорватии и Венгрии был единый монарх. Щедро наделенная природой, с многочисленными портами для торговли с другими странами, Хорватия сама по себе представляла важное и ценное владение. Ее величие возросло бы еще больше, если бы крупные племенные кланы страны не находились постоянно на грани войны, а иногда и переступали эту грань. Увы, едва такое случалось, иностранцы – чаще всего проклятые венецианцы – сразу начинали ловить рыбку в мутной воде и захватывать чужие земли. Сейчас в Хорватии преобладал мир, а союз Субича и Франкапана дал сильное правительство на территориях подвластных им септов. Самая большая власть в руках графа Брибирского – Павле Субича, который добился должности бана, то есть правителя провинции. Правда, его провинцией стала вся страна. Иван был родственником Павле.
Нынешним вечером Ванимен, избегая беседы на темы веры, сказал Томиславу:
– Воздержание и бедность очищают душу, но тяжелы для тела и ума. Ведь у тебя нет даже подходящей домохозяйки.
Женщины деревни, соблюдая очередность, приходили наводить порядок в домике священника, но никто из них не мог уделить этой работе достаточно времени или усилий. Томиславу частенько приходилось самому готовить еду – у него это неплохо получалось, потому что священник любил поесть, – и наводить чистоту. В своем садике и пивоварне он всегда работал сам.
– Если честно, то я в ней не нуждаюсь. Мои потребности просты, а свою долю веселья я и так получаю – увидишь, когда мы устроим праздник урожая. – Томислав помолчал. – И моя земная ноша даже полегчала, когда умерла моя жена. Она долго и безнадежно болела, а я за ней ухаживал. – Он перекрестился. – Господь призвал ее к себе и исцелил. Наверняка она сейчас в раю.
– Так ты был женат? – удивился Ванимен. – Я знаю, что когда-то священники женились, по крайней мере в наших северных краях, но уже много поколений не встречал женатого священника.
– Да, мы католики, но глаголитской конфессии, а не римской. И хотя папы в Риме всегда недолюбливали нас, все же не считают нас еретиками.
Ванимен удивленно покачал головой:
– Я, наверное, никогда не пойму, почему вы, люди, ссоритесь из-за таких пустяков – зачем и для чего, если вместо ссор вы можете наслаждаться этим миром. – Увидев, что Томислав не склонен начинать спор, Ванимен продолжил: – Расскажи мне лучше, если желаешь, о своей жизни. Я о ней до сих пор почти ничего не знаю.
– Да что о ней рассказывать? – отозвался