Чекист. Южное направление. Евгений Шалашов
должно. А еще Виктор молодец, что не тушуется и не стесняется того, что попал в госпиталь не из-за вражеской пули, а из-за своей. Это дорогого стоит.
– Ваш друг не из бывших офицеров? – тихонько поинтересовался Сталин. Но посмотрев на Виктора повнимательнее, уточнил: – Может, из юнкеров?
– Не, Спешилов потомственный пролетарий, – ответил я, слегка гордясь лучшим другом. – Он с четырнадцати лет на паровозе в кочегарах ходил, до революции мечтал помощником машиниста стать.
Между тем, страсти накалялись.
– А пущай этот Керзон у бабы своей требует! Мы что, зря кровя проливали? Надобно нам и Варшаву брать, едрит ее на мыло, – взъерепенился мужичонка в халате, однако остальной народ его не поддержал. Один из красноармейцев, на чьей кое-как зашитой гимнастерке еще виднелись бурые следы крови, убежденно сказал:
– А может и стоит с Польшей замириться. Панам холку намылили, так теперь и хватит. Тебе, Евдоким, персонально – нахрена Варшава нужна?
Евдоким призадумался на миг, потом махнул рукой, словно саблей рубанул:
– Так мне и Львов-то ни на хрен, ни на два хрена не нужен, а не то, что Варшава. Я говорю – коли начали ляхов дрючить, надо и дальше их гнать, чтобы неповадно было. Угнать их куда-нить к синему морю, чтобы сидели на жопе и к нам не лезли, тогда и домой можно. Я с ляхами еще в германскую рубился, вот тут же, неподалеку, когда мы в четырнадцатом году австрияков драли.
Хм, а этот дядька лишь выглядит плюгавеньким, а сам, судя по ухваткам – бывалый кавалерист, а может, даже потомственный казак. Попадешься такому в поле, разрубит от плеча до того места, откуда ноги растут.
– Я тоже с австрийцами воевал и с германцами, – осадил Евдокима буденовец в драной гимнастерке. – Но так скажу – дали полякам жару разок-другой, так и хватит пока. Надо будет – еще вломим по первое число, а теперь бы домой пора.
Прочий народ, заслышав слово «домой», радостно загудел.
– Товарищи красноармейцы, придется еще немножко потерпеть, – примирительно сказал комиссар Спешилов. – Дольше ждали, чуть-чуть осталось. Вот, с поляками перемирие заключим, тогда и о доме разговаривать станем.
А молодец Витька, что не дает пустых обещаний. Он же не сказал – мол, по домам пойдете, а выразился осторожненько. И тоже правильно. Скажи он бойцам, что по домам пойдут после победы над Польшей, они же ему потом и припомнят. А Первой конной еще Перекоп брать, Врангеля к морю гнать, а потом Махно громить.
Мы с Иосифом Виссарионовичем внимательно слушали. Все-таки, глас народа – это глас божий. Может, еще что-нибудь интересное услышим? Но красноармейцы каким-то нюхом учуяли, что неподалеку стоит большое начальство, запереглядывались и начали расходится. Правильно делают. Я бы и сам на их месте сделал ноги. Подальше от начальства – здоровее будешь.
– Товарищ комиссар, а это до вас, – кивнул Евдоким Виктору на нас и тоже поспешил исчезнуть.
Спешилов, завидев своего непосредственного начальника, слегка опешил,