Он, другой и ты. Оле Адлер
парень.
– Серьезно? – Дима снова отвлекся от дороги, одаривая Сашу улыбкой и хитрющим взглядом. – Ты пробовала?
– Нет, – закашлялась Нестерова. – Просто теоретически…
– А хотела бы? Я могу сейчас позвонить знакомой…
– Хей, хей, Дим, притормози.
Сашка слегка обалдела от такого динамичного поворота событий. Она, конечно, имела тайные эротические фантазии, связанные с участием третьего лица, но воплощать их в жизнь пока не собиралась. Да и, скорее всего, вообще не собиралась.
– Уверена? – слегка разочаровано уточнил Токарев.
– Не сейчас. Вообще когда-нибудь… Да, нет… Не знаю, вряд ли, – путалась Саша в своих мыслях и желаниях.
– Ну ладно, ладно, расслабься, – Петрович погладил Сашу по коленке, успокаивая.
У него зазвонил телефон, и Токарев некоторое время слушал, лишь изредка отвечая да или нет. К удовольствию Саши он прижал трубку к уху плечом, возвращая ладонь на ее колено.
Она опустила взгляд вниз, отметив, что у него очень красивые пальцы. Не особо длинные, не короткие, вроде и обычные, но такие мужские и теплые. Саша прекрасно понимала, что этот человек просто вместилище грехов и пороков. По-хорошему, ей стоило бы им брезговать, может, даже презирать, но в своей душе она не находила для него ни капли негатива. Возможно, дело было в том, что Дима не лицемерил, не врал. И в том тепле, что Саша буквально впитывала, когда была с ним рядом, не говоря уж о запахе, который зомбировал до транса. Бывший босс притягивал ее, интриговал. Он жил по каким-то другим законам, в другом мире, куда Саша могла лишь сунуть нос. Она выросла на сказках о любви, где богатые умеют любить, и принцы вопреки всему женятся на золушках. А Дима, кажется, не знал сказок, он жил в суровой реальности.
Не найдя сил прикусить язык, Саша ляпнула самую глупую вещь на свете:
– Дим, а ты не хотел бы когда-нибудь влюбиться? Быть только с одной девушкой? Ребенка родить?
Через пару секунд молчания он ответил лишь на последний вопрос:
– А у меня есть ребенок.
Саша не удивилась. Конечно, ему за тридцать, наверное, разок не удержал спермиков в презервативе.
– Племянница, – уточнил Дима. – Она классная.
– Ну это же другое.
– Для меня одинаково.
Саша снова замолчала. Она, конечно, могла начать петь ему о великих чувствах, о счастье продолжения себя в потомстве, о старости и одиночестве, и о том, что не в деньгах счастье. Но не стала. Даже своим юным девятнадцатилетним мозгом Нестерова понимала, что это был бы пустой треп, что ее пламенная речь позабавила бы Диму, но не впечатлила. И что этого человека нельзя изменить, пока он стоит на своих принципах. А стоит он на них весьма твердо.
Пока Саша приходила ко всем этим выводам, Токарев заговорил сам.
– Ты знаешь, я вообще очень странно живу. Свалилось на меня это все, как снег на голову, и теперь уже крутится так, что не соскочить. Я же по сути… Ну кто? Алкаш. Отец у меня знатный пропойца, так и я в него. Мне б ПТУ закончить