Сказки вечернего леса. Вероника Черниенко
галдя, вдруг одна девочка крикнула:
– Это тот самый лось, который вывел нас из леса!
– Да, это он беленький!
– Смотрите, что у него на шее?
– Какой-то мешочек, а в нем… – самый старший мальчик развязал мешочек и закричал.– Это же золотая руда!
– Ура, Рождественский волшебный лось, одарил нас!
– А может это Дед Мороз прислал его к сиротскому дому с таким подарком – сказала самая маленькая девочка в старенькой шубке и одной мокрой варежке.
– Однозначно без волшебства, тут не обошлось.
В этот прекрасный морозный день лосёнок так набегался и напрыгался с детьми, что когда возвращался к горе, ножки его немного тряслись. Он был счастлив, это было его первое волшебное Рождество. Спустя год лосёнок стал уже крупным и рогатым лосем. С троллем Бориком восседавшем на его мохнатой белоснежной спине и птичкой сидящей на левом отростке рогов они выезжали посмотреть, как там поживают дети с сиротского дома. Крыша у дома была новая, дым ровным столбом поднимался с трубы, а во дворе стояла украшенная новогодними игрушками елка. У входа стоял грузовичок, из него воспитатели выгружали подарки и теплую одежду.
– Значит всё у них хорошо и им тепло – сказал Борик, указывая пальцем на отремонтированный дом.
– Да. Жаль только несколько новых детей появилось, значит осиротели…
– А что делать, такая жизнь Снежок. Ну мы им ещё чего-нибудь подарим, чтоб не грустили. – Сказал с улыбкой тролль, достав из кармана сверкающий зеленый камень, а птичка прочирикала, что поддерживает эту идею.
Хранитель леса
Моя должность меня обременяла с самого начала. Я делал одну и ту же работу ежедневно, уже не знаю сколько лет, а может и веков. В этой глуши мне было одиноко, хотя лес всё время тихо бормочет и стоит только мне шевельнуть своим длинным и острым ухом, как я уже слышу, что происходит в той далёкой стороне вверенного мне участка, этого дремучего леса. Вот стрекочет кузнец, а там рядом с опушкой шуршит листвой большой черный жук олень. Надо сказать, жук олень был большим зазнайкой, наверняка он причислял себя к дальним родственникам того красавца оленя, что приходит на озеро рано утром на водопой. Его окрас настолько бледно серый, что часто он сливается с туманом, висящим в этой низине до полудня. Оленя выдают лишь покрытые белым лишайником рога, когда он подымает свою голову и вслушивается, как и я обычно, в лесные глубины. Его раскидистые рога торчат вверх примерно на полтора метра от головы. Вот тут и я замираю от правильности их форм и размеров. Его морда всегда горда и спокойна, а походка величава. Мы редко разговариваем и это обидно. Ещё обидно, что я брошен здесь своими сородичами, не знаю за что, вернее не помню. Нет, конечно, они помогают мне, но мы теперь совсем чужие. Раньше, когда я, как и они был стихийным духом, я веселился, играл и не знал преград и скуки. И это все, что осталось в моей памяти из прошлого. Теперь мы не можем играть как раньше, я совсем другой.
Когда я смотрю на своё отражение в озере, я вижу черную остроносую мордочку и черную грудку.