Жена Синей Бороды. Ольга Володарская
Разделись. Алексей, очутившись в знакомом холле, испытал странную грусть. Где его молодость, надежды, мечты? Так много времени прошло, умирать скоро, а будто не жил еще.
– Папочка, это дедушкин дом? – Арина озиралась с любопытством, в театре она оказалась впервые.
– Да, милая. Пойдем, сейчас начнется. – Они прошли в ложу, сели. Отец раскланивался со знакомыми, Арина наблюдала с высоты за дамами, запоминала манеру держаться: сегодня ей предстоит показать всем, что она настоящая леди.
Свет потух. Зазвучала музыка. Представление началось.
Алексей наблюдал за дочкой со смешанным чувством удовольствия и тревоги. С одной стороны, он обожал своего ребенка до такой степени, что позволил в этом году наперекор императорскому указу устроить уличное представление в пост только потому, что Арина попросила, но с другой… Скоро она станет взрослой, и ее придется выдать замуж, да не за принца, о котором она мечтает, а за того, кто согласится ее взять со столь скудным приданым. Конечно, остается надежда, что за десять лет их благосостояние повысится, но если нет, то придется довольствоваться обычным богатеем с плебейским происхождением.
…Арина зачарованно следила за спектаклем, провожая глазами каждый прыжок балерины, а Алексей любовался ее точеным носиком, щечками, длинными ресницами и успокаивал себя тем, что девочка вырастет настоящей красавицей и благодаря этому да безупречному происхождению найдет себе достойного супруга. Он огляделся (представление его не привлекало, а музыку можно было слушать, не отвлекаясь на неуклюже прыгающих провинциальных танцоров) и вспомнил своего отца и то, как тот любил театр.
Преклонение перед искусством было их фамильной чертой. Еще дед Алексея держал свою крепостную труппу, которая славилась на весь N-ск. Отец пошел дальше – построил красивое деревянное здание, напоминающее терем, и нарек его «Ананьевским театром». Представления давались в нем три раза в неделю и имели успех, так как иного театра в городе не было. Ананий свое детище любил, но злые языки поговаривали, что еще больше он любил актерок. Особенно одну – приму, красавицу Софью Синькову, которая, опять же если верить слухам, на ухаживания своего хозяина не реагировала, не помогали ни угрозы, ни подарки, ни посулы – девушка оставалась неприступной. Ананий, привыкший добиваться своего, прибег к последнему – пообещал вольную. Софья сдалась. После того как самолюбие натешилось и плоть присмирела, Барышников сдержал слово, отпустил гордячку на все четыре стороны. Не прошло и месяца, как крепостное право отменили. Ананий, естественно, о предстоящих переменах знал загодя, поэтому всю игру и затеял. А так ни за что бы из рук не выпустил свою собственность. Но все это были только разговоры, как же дело обстояло на самом деле, никто не знал, даже Алексей.
Спектакль закончился. Арина под впечатлением выходила из зала молча. Отец тоже, но в эти минуты грустные мысли его покинули, отогнанные радостными – о предстоящем веселье.
Бал начался в семь