Утопленница. Екатерина Шитова
– это ерунда. Я тоже однажды гадала на суженого, а мне в зеркале такое привиделось, что я чуть со страху не померла!
– Что же? – в один голос воскликнули девушки.
Василина округлила глаза и прошептала зловеще, чтобы пуще напугать подруг:
– Чудище! Огромное, пучеглазое, все в чешуе, а во рту зубов – не счесть!
Девушки ахнули, лица их вытянулись от изумления.
– Может, это леший был? – испуганно прошептала Маруся.
– Ага, как же! Я что же, по-твоему, лешачиха? – засмеялась Василина.
Девушки переглянулись между собой, но ничего не ответили.
– Мой вам совет, девки, – нечего гадать! Зря только время теряете, – строго сказала Василина и отвернулась.
Увидев, что на поляну пришёл Прохор, она оживилась, захохотала громче обычного. Заметив, что парень подошёл к Шуре, Василина оставила своих скромных подруг и пошла плясать в центр круга. Она кружилась то одна, то под руку с девушками, смеялась, сверкала глазами налево и направо. Василина видела, как на неё засматриваются парни, но плясать с ними она отказывалась, ее интересовал лишь один Прохор.
Прохор же, как истукан, сидел на бревне рядом с Шурой, лицо его пылало румянцем, взгляд был напряженным. Он видел, как сверкает среди пляшущих девок алое платье Василины, слышал ее звонкий смех, но в ее раскрасневшееся, прекрасное лицо он даже взглянуть не смел, боялся, что тут же сгорит живьём от своей страсти.
Вихрь молодой радости, громкой музыки и лихой пляски закружил Прохору голову. Он уже хотел встать и пройтись, успокоиться немного, но тут Шура вскочила, схватила его за руку и потянула за собой. Сцепившись руками, они закружились вместе со всеми под веселые звуки гармони. Все смешалось перед глазами Прохора, слилось в единую яркую круговерть. А потом Шуру перехватили подруги, и она закружилась с ними.
А перед Прохором внезапно возникла Василина. Взяв его за руку, она, широко улыбнувшись, побежала по кругу, провела его через "ручеек" сцепленных над головами рук, и вдруг побежала с поляны подальше от костров, в березовую рощицу. Незаметно скрывшись от всех за черно-белыми стволами, Василина и Прохор остановились друг напротив друга, тяжело дыша. А потом, не произнеся ни слова, слились в жарких объятиях.
Движения их были порывистыми, страстными, поцелуи – жадными, ненасытными. Прохор прижимал к себе девушку и не мог поверить в то, что все это происходит с ним наяву. Василина лишь раз оттолкнула от себя Прохора – для того, чтобы одним движением скинуть с себя нарядное алое платье. А потом она замерла перед парнем – нагая, хрупкая, нежная, как едва распустившийся цветок. Даже пахло от нее сладко. Прохор протянул к девушке дрожащую от волнения руку, но прикоснуться не посмел.
– Я люблю тебя, Василина, – жарко прошептал он, – ни есть, ни спать не могу, все мысли в голове – о тебе одной.
– И я тебя полюбила, Проша. Всем сердцем, всей душой полюбила! – шепотом откликнулась Василина, – сердце из груди рвется, послушай.
Василина взяла руку Прохора и положила