Тополь. Оррин
внутри леса, но строго запрещалось покидать его пределы. Любое общение с ними со стороны жителей города само считалось преступлением. Появление же кого-либо из лесников внутри стен Утеса до срока каралось немедленной смертью. А чтобы бывшие всадники не могли просто сбежать в другие земли Кимра или за море они обязывались ежедневно являться к южным воротам, в противном случае становясь изгоями навеки. Данное требование вряд ли остановило бы обычных разбойников, убийц или воров, которым удалось избежать темницы, но сердца мятежников были привязаны к родному городу, и в Управе отлично знали об этом. Таким образом, ратуша разом избавлялась от расходов на содержание части преступников, получала дополнительную и притом бесплатную стражу у южной стены, не преданную ей, но преданную городу, и могла держать ее на привязи.
Десять лет дозора по-разному сложились для осужденных. Некоторые не поверили в помилование и, нанявшись на корабли, навсегда покинули родную землю, некоторые попытались проникнуть на Утес: одни были проткнуты стрелами на входе, другие мечами на улицах, некоторые же попросту сгинули от жестоких голода и холода, сопровождавших тяжелую лесную жизнь. Лишь трое остались на страже до конца срока. К тому времени шапку владыки уже носил Брохвел. Десять лет назад, еще будучи советником, он выступил против создания дозора, считая наличие под боком недружественного власти отряда чрезмерно опасным, несмотря на все предосторожности, кроме того, казна в то время вложилась в строительство новой заставы на дороге к пристани, поэтому лесная стража окончательно утратила смысл и была упразднена. Двое лесников действительно были помилованы и вернулись в город, но зажить не смогли. У жен давно появились другие мужья, родители умерли, а прочие люди относились к ним с опаской. Недолгое время они выполняли уличный и золотарский труд. Один утопился через полгода, еще через полгода упился до смерти второй.
Последний же третий лесник отказался покинуть свои владения. Стряпчий, занимавшийся им, решил, что тот тронулся умом, но не стал препятствовать и закрыл дело. Когда оба вернувшихся мятежника вновь отправились за городскую стену, в городе стали говорить, что третий предвидел их участь. А тот, превратившись из вооруженного стражника-заключенного в мирного лесного жителя, начал производить на одном из участков какие-то странные работы. Он выкорчевывал кусты и деревья и сажал новые на их место, исполняя поистине громадную, но вроде бы бессмысленную работу. Прослышав о ней, люди гоготали и стучали пальцем по голове, поднимая на смех тех, кто недавно называл безумного лесника прозорливым. Наконец, в каком-то из закоулков Управы решили разобраться с порчей леса и направили к отшельнику стряпчего с парой всадников. Каково же было их изумление, когда, миновав кладбище, они увидели на месте дряхлого лапника изумительный зацветающий сад, влекущий наблюдателя непривычной для севера яркостью красок и насыщенностью благовоний! Растеряв злобу и нахальство, посланцы Управы робко