Еврей. Григорий Веский

      Мишенью был и я порой

      Для языкастых пустословов,

      Их нарушал мой ум покой,

      Они уже не рвались в бой —

      Я усмирял их гнусный норов!

      Ушёл от темы ненадолго;

      Всегда я верен чувству долга!

      Ах, без неё в душе – пустыня!

      Волной вздымалась грудь; она

      Походкой, словно героиня…

      Её ужасная гордыня

      Твердила: «Я – Величина!»

      Среди мерцающих свечей

      Могла казаться легковерной;

      Не ясен взор её очей,

      Но всё же было что-то в ней:

      Судил по позе я манерной.

      Вот наступило оживленье;

      Немудрено, что окруженье

      Уже отметило всерьёз:

      Она достойна алых роз!

      Даруя искорки тепла,

      Не любопытствуя лукаво,

      Поверх глядела величаво;

      О, этикет она блюла!

      Приятно с девой молодою

      Часы досуга проводить!

      Смеясь, парить над суетою

      И наслаждаться красотою,

      Чтоб людям пользу приносить.

      Предстанет взору добродетель

      Как будто в праздной полосе

      (Любви таинственный свидетель);

      Увы, но ей верны не все.

      Неплохо б выглядеть моложе,

      Неплохо б юмором блистать

      Да на себя глядеть построже

      Хотел бы многим пожелать;

      Хотел бы больше лиц счастливых

      Я видеть в обществе притом,

      А не угрюмых, молчаливых,

      Упрямых, нудных и ревнивых,

      Стоящих твёрдо на своём.

      Так думал он, себя жалея,

      Пылая свежестью надежд,

      Не относясь к кругам невежд,