Трое в столице. Александра Лисина
встретил его насмешливый взгляд:
– Тебе не понять.
– Да? А с какой из них ты, позволь спросить, спишь?
Линнель только усмехнулся:
– С обеими.
Затем развернулся и вышел, словно не заметив наших с Ланкой выразительных взглядов и не услышав, как загудел после его слов весь остальной зал.
Не могу сказать, что мне легко далась внешняя невозмутимость, однако мы еще в изоляторе договорились, что никакие внутренние разногласия не помешают нам выступить против общего врага. Поэтому мы спокойно удалились от столовой на несколько десятков шагов. С беспечным видом миновали спешащих на завтрак студентов. И только оказавшись в одном из глухих малопосещаемых коридоров, я позволила себе остановиться и спросить:
– Ник, ты что наделал?
– Сказал им правду, – пожал плечами маг.
– Да ты спятил! – наконец-то дала волю возмущению Ланка. – Теперь вся академия будет считать, что мы с тобой спим!
Линнель тихонько фыркнул:
– Мы и спим. В одной постели. Каждый вечер втроем на одно ложе укладываемся. А если кто-то там себе что-то другое надумал, то это его личные проблемы.
– Это не их проблемы! Это наша репутация, болван! А ты только что сообщил всем, что мы… мы…
– Вместе живем, – кивнул маг. – Точно так же, как это делают все боевые тройки с момента их основания и до самой смерти.
– Но так неправильно! – отчаявшись донести до парня простую мысль, прошипела Ланка. – Когда говорят о мальчиках и девочках, то слово «спать» воспринимается совсем иначе!
– Вот удивила. Когда мальчик спит с девочками, это не позор, а повод для гордости. Тогда как ваши заклятые друзья находятся в гораздо более щекотливом положении. Так что если разговор еще раз зайдет на эту тему, напомни им, что совместное проживание – повод поржать над ними, но никак не над нами. И вообще, с каких это пор тебя интересует, о чем перегавкиваются собаки на улице? Может, тебя волнует мнение вон того кирпича? Или канализационного люка? Нет? Тогда чего ты всполошилась? Ты сделала что-то незаконное? Может, у нас есть хоть одна возможность жить по отдельности?
Ланка, покраснев еще явственнее, пробурчала что-то невразумительное и отвернулась. А я подумала и, обдумав доводы Ника, пришла к выводу, что он в чем-то прав. Хотя, конечно, двойственность его высказывания вызывала желание поспорить.
– Ланк, – неожиданно смягчился маг и, подойдя, наклонился к Ланкиному уху. – Ну что ты как маленькая, а? Спорить с дураками и пытаться им что-то доказать – гиблое дело. Играть на их поле – тоже затея так себе. Этот придурок утрется. Придет время, и мы его тройку в тонкий блин на полигоне раскатаем. И вот после этого ни одна собака не посмеет косо взглянуть в нашу сторону.
– Все равно… – пробурчала ведьмачка, тихонько шмыгнув носом. – Они дразниться будут. Шептаться у нас за спиной. И всякие гадости говорить. А мы даже ответить ничего не сможем!
Ник улыбнулся:
– Поверь, рыжик, это вовсе не тот повод, из-за