.
Ань таращилась на них в изумлении. Казалось, она может потерять сознание.
– Эм-м-м, я как раз собиралась идти. Ол, я тебе напишу, когда… да.
Она вышла из комнаты раньше, чем Оливия успела ответить. Что было неплохо, потому что ей не хотелось придумывать новую ложь. Но не так уж хорошо, потому что теперь она осталась наедине с Карлсеном. И он стоял слишком близко. Оливия дорого бы заплатила, чтобы иметь возможность сказать, что первой восстановила дистанцию, но неловкая правда заключалась в том, что первым отступил Карлсен. На комфортное для нее расстояние и даже чуть-чуть дальше.
– Все в порядке? – снова спросил он. И он по-прежнему говорил нежно.
Неожиданно для нее.
– Да. Да, я просто… – Оливия махнула рукой. – Спасибо.
– Не за что.
– Вы слышали, что она сказала? Про пятницу и…
– Да. Поэтому я… – Он посмотрел на нее, а затем – на свою руку, ту самую, которая несколько секунд назад согревала ей спину, и Оливия все поняла.
– Спасибо, – повторила она. Потому что Адам Карлсен, возможно, и был известным засранцем, но прямо сейчас Оливия чувствовала себя чертовски благодарной. – Кроме того, я не могла не заметить, что в прошедшие семьдесят два часа ни один агент ФБР не пришел меня арестовать.
Уголок его рта дернулся. Едва-едва.
– Неужели?
Оливия кивнула.
– Что заставляет меня думать, что вы не подали жалобу. Хотя были бы вполне в своем праве. Так что спасибо. За это. И… за то, что вмешались сейчас. Избавили меня от хлопот.
Карлсен некоторое время пристально смотрел на нее, лицо его вдруг приняло то же выражение, которое появлялось на семинарах, если докладчики путали теорию и гипотезу или признавались, что пользовались методом анализа полных наблюдений вместо метода подстановки.
– Плохо, что вам требуется вмешательство.
Оливия напряглась. Вспомнила. Известный засранец.
– Ну, я ведь не просила вас вмешиваться. Я собиралась уладить все са…
– И вам не стоило лгать о своих отношениях, – продолжал он. – Особенно для того, чтобы ваша подруга и ваш молодой человек могли встречаться, не испытывая чувства вины. Насколько я знаю, дружба устроена по-другому.
А, значит, он все-таки слушал, когда Оливия изливала на него историю всей своей жизни.
– Все не так.
Он приподнял бровь, и Оливия выставила вперед руку, защищаясь.
– Джереми на самом деле не мой парень. И Ань ни о чем меня не просила. Я не какая-то там жертва, я просто хочу, чтобы моя подруга была счастлива.
– Для этого вы ей солгали, – сухо добавил Карлсен.
– Ну да, но… Она думает, что мы встречаемся, я и вы… – выпалила Оливия. Боже, у ее поступка просто невыносимо нелепые последствия.
– Разве не в этом был смысл?
– Да. – Она кивнула, а затем вспомнила о кофе в руке и сделала глоток из кружки. Кофе был еще теплым.