Российский колокол № 7–8 (37) 2022. Литературно-художественный журнал
одному уцелевшему гранатнику.
Поравнявшись с голыми ветвями дерева-скелета, замечаю крепко сбитый коричневый плод с кулачок ребенка на самой дальней ветке.
«В самом небе».
– Я вернулся, – тихо говорю дереву-любимцу. – Я знал, ты выстоишь!
Подул ветер, всколыхнул волосы, воспоминания.
Мама просила нарвать ей алычи для компота.
– Покрасней которые! – кричала вслед.
Алыча была соседкой троицы гранатников. Я спешил на улицу, было совсем не до алычи и компота. И всё бы закончилось для меня очень и очень плохо, может, и переломом позвоночника, и вечностью на инвалидной коляске или… Но когда, соскользнув с опасно высокой ветки, я летел вниз, веером над собой рассыпая собранную алычу, молодой гранатник потянулся ко мне, и, вместо того чтобы упасть спиной на землю, я куклой повис на его когтистых ветках.
– Он тебя спас, наш гранат, – пробовал компот отец.
Мама снова шлёпала меня, всхлипывала. И только маленькая сестра ничего не понимала.
Бабуля, как стемнело, долго ходила вокруг гранатников. Разговаривала с деревьями. Молилась.
– Ты ведь меня тогда спас, верно?! – сказал и потряс ветви в надежде, что собью уцелевший гранат.
Вишни не смогли дать отпор солдатам, когда, безликие, в камуфляже цвета хаки, с оружием наизготове, те один за другим вошли в зелёную калитку. Деревья хлестали ветками по каскам. Стреляли косточками – выбили нескольким захватчикам глаза. Воины ломали кирзачами плиты на дорожке к дому. Чёрными шрамами изрезали надпись – посвящение всем мамам!
Победно вошли в дом, гогоча и хрюкая. Били посуду, зеркала, выбрасывали книги… Крошили жизнь. Увечили…
Слоны бросились в бой со шкафа, но проиграли в неравной схватке, раздавленные солдатскими сапогами.
А с наступлением ночи, когда люди и нелюди спят, сад с домом разработали план атаки.
Тутовник рухнул с рассветом на палатки солдат. Им не хватило места в доме, и они разбили лагерь на помидорных грядках под могучим деревом. Первый лучик солнца стал сигналом к действию, гулко вздохнув, великан заключил в объятия незваных гостей. Оставив под собой кровавое месиво. Раненые и кто уцелел выползали из-под кусков дерева, тут их и поджидали хлёсткие лианы виноградника…
Следом за главой сада обрушилась крыша дома.
Оставшихся в живых врагов добивали гранатники. Взрываясь гранатами. Кроваво-алыми смертельными вспышками, взрывами окрашивая рассвет.
Размечая, как делал я не раз в контурных картах по истории и географии, красными стрелками и штрихпунктиром наше отступление на север.
– Ну вот, я вернулся, я бы всё равно вернулся, – оправдываясь, сказал уцелевшему гранату. – Алычи, твоей соседки, нет. Так посадим новую. Подружитесь. И тебе найдём приятелей. Ничто не проходит бесследно. Всё уничтожить не сможет ни жизнь, ни смерть. Что-нибудь да останется… И кое-что, но можно вернуть. Воскресить!
Обернулся. Увидел боковым зрением какое-то движение среди травы, и ёкнуло сердце: жива!
Дух