Эхо прошлого. Диана Гэблдон
над головой, а холодная белая пелена лежала на деревьях, усмиряя порывы ветра.
«Прибежище», – подумал Джейми. Нет, конечно, сейчас Ридж им не был – в военное время не существовало безопасных мест, но ночь в горах напомнила ему то ощущение, которое испытываешь в церкви: умиротворение и ожидание.
Собор Нотр-Дам в Париже… собор Святого Эгидия в Эдинбурге. Маленькие каменные церквушки, куда он иногда заходил, когда скрывался в шотландских горах, – если не было опасности. Джейми перекрестился, вспомнив то время: простые каменные стены, внутри порой ничего, кроме деревянного алтаря, и все же какое блаженство войти, посидеть прямо на полу, если нет скамей. Просто посидеть, зная, что ты не один. Прибежище. Святилище.
Мысли то ли о церквях, то ли о Клэр пробудили у Джейми еще одно воспоминание: церковь, где они поженились. Джейми невольно улыбнулся. Нет, умиротворенного ожидания тогда не было. Джейми до сих пор ощущал громкий стук своего сердца в тот миг, когда вошел в церковь, и запах своего пота – от него воняло, как от похотливого козла, и Джейми надеялся, что Клэр не заметит. Еще он помнил, что не мог тогда дышать полной грудью, и чувствовал руку Клэр в своей: маленькие замерзшие пальчики, которые вцепились в его ладонь, ища поддержки.
Прибежище. Тогда они стали прибежищем друг для друга… Так было и сейчас. «Кровь от крови моей». Крошечный порез давно зажил, но Джейми потер подушечку большого пальца и улыбнулся, вспомнив, как просто Клэр произнесла эти слова.
Он вышел к хижине и увидел на крыльце Джозефа Уэмисса, который терпеливо ждал, ссутулившись и постукивая одной ногой о другую, чтобы не замерзнуть. Джейми уже хотел было окликнуть Джозефа, но дверь вдруг распахнулась, и один из близнецов Бердсли – Иисусе, а они-то что там делают? – схватил тестя за руку, чуть не столкнув того с крыльца от восторга.
Да, это был восторг, а не горе или тревога: Джейми разглядел лицо парня в отблесках огня, пылающего в очаге.
На душе сразу полегчало, Джейми прислонился к стволу дерева и коснулся четок на шее.
– Moran taing[38], – тихо поблагодарил он, коротко, но от всего сердца.
Кто-то в хижине подкинул дров в очаг: из трубы вырвался сноп искр, осветив снег красным и золотым и шипя черным там, где искры падали на снег.
«Но человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх»[39]. В тюрьме Джейми много раз читал эту строку из книги Иова, но не совсем ее понимал. Улетающие вверх искры по большей части ничем не грозят. Ну, разве только если крыша покрыта очень сухой дранкой. Вот те, что вылетают из очага, вполне могут поджечь дом. Может, автор имел в виду, что человеку свойственно страдать, а так, похоже, и есть, если учитывать его, Джейми, опыт. Но тогда получается, что автор категорично утверждает: искры всегда летят вверх. Меж тем любой, кто хоть раз долго наблюдал за костром, может сказать, что это не так.
Впрочем, кто он такой, чтобы критиковать логику Библии, когда должен повторять хвалебные и благодарственные псалмы? Джейми попытался вспомнить хотя бы один, но ему было так хорошо, что он не мог вспомнить ничего, кроме бессвязных отрывков и фраз.
Слегка
Спасибо (
Иов, 5:7.