Эхо прошлого. Диана Гэблдон
нравом, а больной зуб находится в верхней челюсти и спереди (то есть у него слабые корни и к нему легко подобраться), – дело это грязное, кровавое и в буквальном смысле зубодробительное. А чисто физическую непривлекательность занятия обычно сопровождает неизбежное чувство депрессии от возможного исхода.
Удалять пораженный абсцессом зуб необходимо, поскольку нарыв весьма болезнен, и из-за него бактерии могут попасть в кровоток и вызвать сепсис или даже смерть. Но вырвать зуб, не имея возможности его заменить, означает не только ухудшить внешность пациента, но и нарушить строение и работу ротовой полости. Отсутствие одного-единственного зуба приводит к смещению всех остальных, расположенных рядом, и изменяет прикус, что мешает как следует пережевывать пищу. А это, в свою очередь, сказывается на пищеварении пациента, его здоровье и перспективах на долгую счастливую жизнь.
«Впрочем, удаление даже нескольких зубов не сильно ухудшит состояние бедной девочки», – мрачно размышляла я, в очередной раз меняя положение в надежде получше рассмотреть зуб, которым сейчас занималась.
Она была не старше восьми-девяти лет, с узкой челюстью и выраженным неправильным прикусом – верхние зубы сильно выдавались вперед. Молочные клыки девочки вовремя не выпали, а за ними выросли постоянные, и две пары клыков придавали ей зловещий вид. Ко всему прочему у нее была необычайно узкая верхняя челюсть, из-за чего два растущих передних резца искривились так сильно, что их передние поверхности почти соприкасались.
Я дотронулась до нарывающего верхнего коренного зуба, и привязанная ремнями к стулу девочка дернулась, испустив пронзительный вопль, от которого возникло ощущение, будто мне под ногти загнали бамбуковые щепки.
– Йен, дай, пожалуйста, ей еще немного.
Я выпрямилась. Поясница ныла, словно ее зажали тисками. Уже несколько часов я работала в передней комнате типографии Фергуса, и маленькая мисочка у моего локтя до краев наполнилась окровавленными зубами, а толпа зевак за окном увлеченно наблюдала за действом.
Йен, как истинный шотландец, скептически фыркнул, но взял бутылку и, бормоча что-то ободряющее, двинулся к девочке, которая снова закричала при виде его татуированного лица и крепко сжала губы. Потеряв терпение, ее мать шлепнула малышку и, вырвав у Йена бутылку, вставила горлышко в рот дочери, а другой рукой зажала ей нос.
Глаза малышки округлились, как монетки, из уголков рта фонтаном брызнул виски, но худенькая шейка несколько раз дернулась, и девчушка начала глотать.
– Думаю, уже достаточно, – заметила я, несколько встревоженная количеством алкоголя, которое выпил ребенок.
Качество виски, который мы приобрели уже здесь, оставляло желать лучшего, и, хотя Джейми с Йеном его попробовали и пришли к выводу, что от него никто не ослепнет, я решила использовать этот виски исключительно в малых дозах.
Мать девочки хмыкнула, критически осматривая дочь, но бутылку не убрала.
– А вот