.
было то, что она требовала большого количества времени, но не спасала от неприятных раздумий и дурных воспоминаний.
«Шесть больших бочек эля для нужд солдат».
Бросив перо, Грей с силой растер руки, пытаясь избавиться от озноба, который пробрал его еще утром во дворе. Однако безуспешно: Джону Грею по-прежнему было холодно, его трясло.
Жарко горел камин, но это мало спасало, к тому же Грей не приближался к огню и старался на него не смотреть. Достаточно.
Он попытался сделать это единственный раз за день и, словно заколдованный, уставился в огонь: перед ним развернулись события минувшего дня, и очнулся он, только когда огонь подобрался к его мундиру.
Грей вздохнул и вернулся к бумагам, пытаясь изгнать из памяти ужасную картину…
Подобные наказания не стоит откладывать, поскольку их ожидание возбуждает у узников беспокойство, из которого вытекают самые неожиданные последствия. При этом скорые и внезапные экзекуции чаще всего благотворно влияют на них и дисциплинируют: внушают положенный трепет к вышестоящим лицам, охране и правилам тюрьмы. Впрочем, Джон Грей отнюдь не надеялся, что этот случай прибавит уважения к нему самому.
Ровным голосом, точно и быстро он сделал положенные приказания, и те были так же точно и быстро приведены в исполнение. Грей старался не обращать внимания на чувство, словно кровь, текущая в его жилах, превратилась в холодную воду.
Узники построились в каре вдоль стен внутреннего двора; их охраняли солдаты с байонетами на изготовку, готовые немедленно прекратить любую попытку помешать наказанию.
Однако бунтовать никто не пытался, беспорядки не устраивали. В промозглом дворе тихо стояли и ждали люди, и молчание их нарушалось только кашлем и чиханием, неудивительными в толпе простуженных. Близилась зима, во время которой все обычно болели, не только в сырых камерах, но и в казармах.
Майор стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел, как заключенного вели на эшафот. Грей вздрагивал, когда холодные дождевые капли попадали ему за ворот, а голый по пояс Фрэзер вел себя так, будто предстоящее наказание было для него обычным, ничего не значащим делом.
По команде майора узника подвели к месту экзекуции, и он спокойно дал себя привязать к столбу.
Фрэзер, рот которому заткнули кляпом, стоял очень ровно, и по его поднятым рукам и голой спине стекали капли дождя, впитывавшиеся затем в тонкую материю штанов.
Майор кивком дал команду сержанту, который держал постановление о наказании, отчего с полей офицерской шляпы полился небольшой водопад. Грей раздраженно поправил головной убор и мокрый парик и вновь встал во фрунт, услышав краем уха лишь:
– …Согласно закону о запрете килтов и тартанов, изданному парламентом его величества, виновный в вышеупомянутом преступлении должен быть приговорен к шестидесяти ударам плетью.
С выработанным бесстрастием Грей посмотрел на сержанта-кузнеца – исполнителя наказания: обоим это приходилось