Дети Времени всемогущего. Вера Камша
Он даже был готов заплатить караулившей Чёрный мыс императорской саранче, но вмешались увязавшиеся следом тучи.
Стурн утонул в серой пелене, воды озера стали тяжёлыми, словно их покрыл слой сала, а день сжался в короткую полутьму. Красть и блудить в такую погоду – одно удовольствие; красть и блудить, но не искать осколки вечности. Марк ждал высокого неба, пел и копил деньги. Завсегдатаи харчевен были щедры, ещё щедрей, чем в провинции.
– Ха! – Подвыпивший дядька в зелёном хлопнул Марка по плечу. – Давай про лысую башку и лысую задницу!
– Я знаю только свои песни! – отмахнулся Марк. – Задницу я ещё не воспел, но могу про голову. С рогами.
Зелёный на рога согласился, Марк ударил по струнам и скорчил рожу, вокруг с готовностью заржали. Над обманутыми мужьями всегда ржут, но сколькие из ржущих сами рогаты?
И в самом деле я в хлеву,
И кто бы мог сказать?!
И кто кричит – не разберу,
Жена или коза?
Обречённая на успех песенка летела к закономерному концу. Глупый пьяный муж раньше времени проснулся и вполз в спальню. Умная жена и молодой любовник ткнули ему в нос козий мех и заблеяли.
Опять орёт, опять бурчит!
Проклятье, как я зол!
И рог откуда-то торчит.
Так, значит, я козёл?!
Да, я – козёл, да, я козёл,
Слипаются глаза…
Подвинься, дура, муж пришёл.
Ну, живо, ты, коза!
Марк подмигнул слушателям, и те радостно взревели, подхватывая припев. Сопрёт кто-нибудь! Точно сопрёт, и ладно… Козу не жалко, а то, что жалко, он где попало петь не станет.
– Тебе это нужно? Именно это?
Чисто выбритый, высокий, лобастый. Одет не то чтобы богато – с придурью. Не для простецкой харчевни.
– Что мне «не нужно»?
– Я пришёл в этот вертеп, чтобы тебя услышать. – Лобастый говорил очень тихо и очень чётко. – Мне рассказывали о тебе, я решил проверить, так ли хорош этот неуловимый Марк Карменал в самом деле. Все мои ожидания были превзойдены. Твоё место не здесь, певец. Тебе слишком много даровано, чтобы за гроши орать про коз.
– Вот как? – О том, что ему дадено, Марк и сам знал, но это было его дело. Его, а не лобастого шептуна! – А кто ты такой, чтобы меня поучать?
– Я не назвался? Извини. Моё имя Спýрий Физýлл.
Это наверняка что-то значило, тем более в столице, но узнавать подробности певец не спешил.
– Ты можешь быть кем хочешь, а я пою то, что хочу и кому хочу! – Марк осушил далеко не первую кружку и стукнул ею по столу, привлекая внимание. – Друзья, хотите песню о двенадцати конягах и одной кобыле или о двенадцати кобылах и одном коняге?
Под ногами дразняще поскрипывал снег, в небе не было ни облачка. Зима, шестнадцатая зима Агапе, металась, словно тоже была влюблена и покинута. Хмурые оттепели сменял ясный холод, дразнил негреющим солнцем и сбегал, укутавшись в полные мокрого снега тучи. Бабушка твердила о