Зачистка. Алексей Гравицкий
про тебя говорила.
– О как! И чего говорила? Что я хам и шутки у меня дурацкие?
– Что видать не так уж и весело тебе жить. Но сил хватает отшучиваться.
– Можешь ей передать, что клоунов из себя корчат чаще от слабости, чем от силы.
– Не буду я ей ничего передавать. Нашел себе передаста. Сам скажи. Серьезно тебе говорю, ты ей нравишься.
– И что? – начал злиться Мун. – Мне теперь по этому поводу броситься к ней с распростертыми объятиями и завалить в ближайшем сарае на груду мусора за неимением сеновала? Я спермотоксикозом не страдаю, и при виде человека в юбке у меня, знаешь ли, возникают и другие мысли помимо желания юбку задрать.
– Причем здесь твои желания?
– А чьи? Ее? Так не всех, кому ты понравился, надо трахать.
– Адепт хаоса, – совсем расстроился Снейк. – Я ж не об этом.
– А о том вообще молчи, – разозлился вдруг Мун. – Это ты можешь баб любить и с детьми чужими нянчиться за неимением своих.
– А ты? – серьезно посмотрел Снейк.
– У тебя глаза добрые, – не слыша продолжал Мунлайт.
– А у тебя? Ты ж хороший мужик.
– Для тебя, – огрызнулся Мун. – Потому что ты свой. Может еще десяток человек наберется, для которых я хороший. Ты меня лечить вздумал? Еще один супер Радж на мою седую голову.
– Слушай…
– Отвали, – резко отрубил Мунлайт. – Смени тему. Говори о чем хочешь, только вот этими вашими интеллигентными копаниями меня доканывать не надо.
Снейк насупился и запыхтел в бороду, но продолжать не стал. Мунлайт лежал на койке и смотрел в изгнивший потолок. Та часть крыши, что была ближе к двери, обветшала уже до полупрозрачного состояния. Здесь, над головой, крыша была, видимо кусок ее настелили заново, но балки и обрешетка выглядели настолько паршиво, что навевали мысли о неминуемом падении потолка на голову.
Лучше на них вовсе не смотреть, решил Мун и повернулся к бородатому приятелю. Тот лежал с задумчивым видом и созерцал что-то внутри себя. Бородища отросла сильнее обычного и топорщилась непокорной лопатой. Викинг на привале.
Снейк почувствовал на себе взгляд, едва заметно вздрогнул и посмотрел на седого.
– Я ухожу, – сказал с какой-то философской обреченностью.
– Прямо сейчас? – ухмыльнулся Мун.
Бородатый подначки не заметил, а если и заметил, то внимания не обратил. Только головой покачал.
– Не сейчас. И не отсюда. Вообще. Только на ноги встану и ухожу. Я вот пока здесь валялся, все думал. Ведь если бы ты меня не нашел, я бы там и кончился в этом тумане. Не сразу, но шансов-то не было.
Мун прикинул расклад. Да, пожалуй. С простреленной ногой да со снейковым весом далеко не уползешь. Помощи ждать неоткуда. Костер не развести, пожрать и то с трудом. А в тумане – не на курорте, даже не на базе «Долга» или в деревне у Резаного, там, если верить самому Снейку, кто-то уже шастал. Ведь расстрелял же он в кого-то половину обоймы. В общем, по всему выходит, шансы у Снейка были либо помереть от голода и холода, либо стать для какой-нибудь