Шницель Грей. Рассказы о собаках и людях. Александр Сергеевич Елисеев
опасности бродячих животных около места учебы их драгоценных чад, но большинство родителей имели более достойные для обсуждения вопросы, связанные с учебной дисциплиной и предстоящей сессией, а времени и сил после трудового дня не имели совсем, поэтому вопрос засох сам собой даже без моего заступничества.
А однажды один студент прямо на моих глазах взял и пнул Беляшика ногой так, что бедняга-пес буквально улетел в кусты. Этот студент был противный малый: весьма заносчивый мажор, плохо воспитанный и несдержанный. В тот же день я подловил его одного в мужском туалете и, сильно наступив на ногу, попросил больше никогда так не делать и вообще, всяких уличных и даже домашних животных обходить на максимально безопасном расстоянии. Студент был очень испуган, я ожидал очередного скандала, но мне вдруг стало как-то уже все равно. Раздражение от своего преподавательско-замдеканского, полунищего и крайне нервного существования переполняло меня, а последствия теперь совершенно не волновали, тем более что видеокамер повсюду тогда еще не было и всерьез что-то доказать, обвиняя меня, было невозможно. На удивление, все обошлось тихо, жалобы не последовало, и студент стал даже чуточку более вежливым, а на старших курсах вообще вдруг принялся хорошо учиться и взаимодействовать с окружающими людьми совершенно нормально и положительно. Уж не знаю, как у него дело обстояло с уличными собаками, тут возможности проследить за ситуацией у меня не было никакой.
В конце весны Беляшик привел к факультету собаку-девочку. Темную серо-шоколадную дворняжечку, совсем небольшую, и они стали бегать по округе вместе. Беляшик, как положено, у нашего буфета выпрашивал кусочки и приносил их ей, сама она к людям никогда не подходила и только дожидалась его, стоя в стороне, в газоне. Возможно, по причине ее стеснительности, диковатости и нелюдимости, к ней так и не прилипла ни одна из кличек, которые пытались дать ей студенты: «Ватрушка», «Шоколадка» и прочие «Муськи», «Жучки» и «Найды» не подошли ей совсем. Так и бегала за Беляшиком симпатичная и тихая темненькая собачка безымянной.
Потом наступило лето, студенческие каникулы, мы все разъехались в отпуска, и, вернувшись только в начале сентября, я был приятно удивлен тем, что Беляшек со своей дамой за лето никуда не делись, а по-прежнему ошиваются у нашего факультета и выпрашивают у народа вкусняшки.
Время сделало свой круг, снова листья были желтыми, кафедра и факультет расцветали интригами, студенты балбесничали, а я проповедовал на лекциях и на большом перерыве между парами угощал беляшами уже возмужавшего пса и его «леди». Иногда вечерами Беляшик дожидался меня и провожал до машины, словно спрашивая, как прошел мой день, и пытаясь рассказать о своем житье-бытье. Он был такой трогательный, даже став совсем взрослым, что я искренне радовался каждой нашей встрече.
Увы, но через некоторое время Беляшик и его дама вдруг пропали.