Мицелий. Янтарные глаза. Вилма Кадлечкова
не говорил. Никаких проявлений тоже не было. Может, Стэффорд только сам себе внушал, что видит эти постепенные изменения, потому что их ожидал.
Возможно, врачи ошибались.
Рой Стэффорд потянулся за нетлогом. Он видел, что компьютер Хильдебрандта в Сети, и послал ему сообщение, но ответа не дождался. Попробовал еще раз – безуспешно. Наконец он решил, что вместо звонка может просто к нему зайти.
Все же такую деликатную вещь, как Фомальхива, лучше обсудить лично.
Дверь офиса были заперта.
– Лукас! – колебался Рой Стэффорд.
Он вовсе не думал, что Лукас Хильдебрандт там внутри обжимается с какой-нибудь коллегой – в этом он как раз не имел потребности. Нет, в голову приходили вещи куда хуже.
– Вам плохо? – крикнул он через дверь.
Рой не мог перестать думать о болезни. Пока что он не замечал никаких проявлений, но вероятность росла с каждым днем.
– Лукас! Я не могу вас там оставить. Если вы не в состоянии открыть, я выломаю дверь.
Внутри послышались шаги, и щелкнул замок. И вот он смотрел в лицо Лукаса, белое как бумага и мокрое от пота. Тот сам на себя не был похож. Его глаза, в которых часто искрился смех, выражали страшную усталость и в некотором смысле невменяемость. Под ними были такие темные круги, которых Рой еще никогда не видел.
Стэффорд понимал, что Лукас не слишком рад его видеть, но все равно вошел. Лукас захлопнул за ним дверь и молча запер снова. Стэффорд хотел возразить, но раньше чем ему удалось что-то произнести, Лукас резко отвернулся, уткнулся лицом в кожаную обивку и судорожно впился пальцами в свое тело. Плечи под пропотевшей рубашкой неудержимо тряслись и поднимались с каждым резким вдохом. Был слышен и запах пота: противный, едкий… такой острый, что у Стэффорда сводило желудок. Может быть, ему стоило выбежать в коридор. Куда-нибудь, где не было этой вони. Где бы не было этого близкого, физического, навязчивого кошмара.
Но он не сдвинулся с места. Дверь была закрыта – нужна изрядная доля смелости, чтобы вот так просто ее открыть и исчезнуть без объяснений. Вместо побега он, не веря своим глазам, смотрел на то, как ногти Лукаса впиваются в его же руку и оставляют в ней красные полумесяцы. Которых было уже не счесть. В некоторых были крошечные, почти незаметные капельки крови. Такого Стэффорд тоже никогда не видел. Он не мог отвести глаз.
Вдруг ногти ослабили хватку, и Лукас немного выпрямился. Стэффорд осознал, что тот смотрит на него.
Рой откашлялся:
– Я не подозревал, что все так плохо.
На лице Лукаса блеснула ирония, а губы скривились в едва заметном намеке на улыбку. На губах тоже была кровь.
– Я теперь вылечу с работы? – пробормотал он.
– Глупости, Лукас. – Стэффорд был в полном недоумении: он размышлял, с чего начать его успокаивать, но чувствовал – что бы он ни сказал, это не поможет.
Господи, что этот человек должен переживать, если так разодрал себе руки? Такие мучения