Меденя. Наташа Дол
с силой снова ее пнул ногой и зашагал с несчастной девочкой к выходу на свежий воздух. Дуська вскочила и, шатаясь, побежала за ними, ревя и вопя как зверь:
– Я же тебя люблю, мой Махмуд! Это все ради нас! Я готова даже в ад из-за тебя!
Мужчина, не глядя и не останавливаясь, произнёс грозно:
– Пусть твой шайтан тебя разорвёт на куски, нечисть ты поганая!
Оля всё ещё тяжело дышала и кашляла. У ворот стояла лошадь, запряжённая в телегу, на которой стояли три пустые ящика, два железных, а один деревянный, для будущего товара. Девочка открыла свои глазки, наполненные слезами, и тонкими ручонками обхватила шею Махмуда, когда-то чужого и страшного, а теперь более родного, чем бабушка Дуся.
Оля была в бреду, словно очутилась в прошлой жизни. Рядом с ней – молодая красивая мама и папа. Они её любили и папа целовал в щёки, приговаривая:
– Это мой ребёнок, она похожа на нас обоих.
Мать смеялась:
– Да, ты прав, но она и моя любимая дочка, красавица.
А бабушка в это время бурчала себе под нос:
– Тоже мне, красавица. Вот я в молодости была красавица так красавица, а эта, моя внучка-то просто обезьянка маленькая.
–Мама, ,папа… – стонал ребенок.
Махмуд, глядя на девочку с горечью, спросил:
– Как ты, дочка? Тебе лучше?
Оля молчала и сказать ничего не могла, словно верёвка до сих пор сдавливала ей горло.
А Дуська, громко рыдая, все бежала за телегой, прося прощения у Махмуда:
– Прости меня, грешную.Чёрт меня попутал. А я ни в чём сама-то не виновата. Это всё он.
Торговец положил девочку на мягкую подушку рядом с собой на телегу, взял вожжи, легко стегнул лошадь и та тронулась с места, стуча копытами по твёрдой земле.
Дуська остановилась, запыхавшись, рыдая и проклиная уезжаюших. Она кричала им в след проклятия:
–Сдохните и горите в аду из-за меня!
Махмуд по-татарски сказал что-то в ответ и Оля только одно слово узнала -шайтан.
Головка девочки клонилась от слабости и Махмуд её голову положил себе на колени. Погладил её по волосам, сочувственно произнося:
– Потерпи, дочка, всё будет хорошо. Тебя никто бить не будет, я тебе обещаю.
А девочка была словно в прошлом: лежала в тёплой постели между родителями, а они обняли её и приговаривали:
– Спи, дитятко, спи, родноая. Мы тебя очень сильно любим.
И дочь сладко спала с родителями. А утром мама и папа попрощались с ней, поцеловали её и отец снял с крюка тушу телёнка, понёс на телегу, чтобы продать в городе. Была уже весна и бежали ручейки днём. Ранним утром лужи, замерзшие, покрытые тонким льдом, трещали и хрустели под ногами у прохожих. Родители и дочь не знали, что в последний раз видят друг друга. Они были грустные, особенно мать, даже всплакнула. Муж её пожурил:
– Не плачь, ведь мы через два дня вернёмся.
Но увы. Они уже не вернулись.
Приехав в крупный город, они сразу же на рынке стали торговать мясом. А на другой же день город закрыли на карантин.Чёрная