Мадина. Николь Келлер
только и смогла я прохрипеть, слегка прикрывая глаза, чтобы унять подкатывающую тошноту.
– Так, так, так, не спим, девочка, слышишь?! Посмотри на меня, – говорил со мной врач, поднося при этом стакан с водой к губам. – Небольшой глоток, много пока нельзя. Что-то болит? Тошнит? Как себя чувствуешь? – продолжал допрос доктор.
– Тошнит, голова кружится и болит…везде.
– Немудрено, у тебя сотрясение. Как тебя зовут?
Только я хотела назвать свое имя, как наткнулась на ледяной и презрительный взгляд второго мужчины. Высокий, мощный, смуглый, весь в черном, с аккуратно подстриженной бородой, он внимательно, изучающе смотрел на меня, словно пытался просканировать изнутри, как рентгеном, чтобы добраться до мыслей. От него за версту веяло опасностью, которая не только настораживала, но и очень меня пугала в данном случае. Эта поза и насмешливый взгляд в мой адрес были до боли знакомы: партнеры и друзья отца смотрели также, словно они – хозяева этой жизни, а ты, так или иначе, подчинишься их воле.
– Я… я не помню… – соврала я, отводя глаза от этого опасного мужчины. Моя интуиция подсказывала мне, что стоит мне сказать, кто я, как весь мой план побега рассыплется, как прах. Мой ушибленный мозг сигнализировал, что нужно подальше держаться от этого мужчины, напоминающего зверя, готового к опасному прыжку.
– Заебись, Ворошинский! Ты притащил девку без определенного места жительства и да еще и с потерей памяти! – взорвался собеседник доктора.
– Остынь, Арсений, не заводись, – холодно произнес доктор.
– Вот что, ребятки. Я не дам тебе угробить дело, в которое я до хуя вложил бабла, сил и времени, к тому же стабильно приносящее доход! Поэтому даю на все про все сутки, и чтобы к завтрашнему утру ее – тычет в меня пальцем, при этом глядя в глаза врачу, – и след простыл. У меня все, – и выходит из палаты, не оборачиваясь и от души хлопнув дверью, что я аж вздрогнула.
– Вы не поможете мне встать? Мне надо идти, – попросила я человека, спасшего мне жизнь, имени которого я до сих пор не знала. Но он почему-то не вызывал у меня никаких опасений. Наоборот, ему очень хотелось довериться, поделиться проблемами и положиться на него, как на мужчину. Не знаю, чем мотивировано мое желание, но в своих чувствах по отношению к доктору я не сомневалась.
– У тебя сотрясение мозга, потеря памяти, перелом, многочисленные порезы и гематомы. У тебя лицо разбито, а кожа на спине просто в лоскуты, куда ты собралась? – возмутился доктор.
– Мне надо уйти, – упрямо повторила я, пытаясь встать. – И у меня нет потери памяти.
Врач кинулся ко мне, надавив слегка руками на плечи, снова укладывая в постель.
– Тебе нужен постельный режим, а не разгуливать по городу, где ты снова можешь нарваться на того, кто напал на тебя! – чувствую, что доктор теряет терпение, а, значит, скорее надо делать ноги отсюда. Тем более, наверняка, работники больницы сообщили в полицию обо мне. А мне категорически нельзя с ними сталкиваться!