Запах Тины. Янина Олеговна Береснева
быть болезненно крутыми. И если где-то в одном конце мира загорается свет, в другом он как раз гаснет: тети Нади не стало, но ее семья продолжила жить, а у ее мужа появилась новая семья. И осуждать здесь кого-то было излишним. Во всяком случае, я этого не делала. Что думали по этому поводу мои родители, я не знала, потому что этих тем при мне старательно избегали.
Думаю, в их старомодном сознании экстравагантный поступок дяди Вовы стал разрывом шаблона, а молодая жена при всем своем желании не смогла бы заменить им тетю Надю, с которой они съели не один пуд соли за столько лет дружбы. Но внешние приличия все соблюдали, поэтому в нашей жизни ничего разительно не изменилось. Для Стаса, думаю, такой поворот в жизни стал неожиданностью: он был слишком привязан к матери и до конца не простил отцу «измену».
С Миланой он был холодно вежлив: новая пассия отца была младше его на два года. Да и с сестренкой практически не общался: такая разница в возрасте, да и обстоятельства весьма пикантные. Хотя малышка росла ангелом, и дядя Вова последние пару лет светился от счастья, внешне помолодев на добрый десяток лет.
Моя жизнь последние пять лет тоже не давала скучать: пара татуировок, экстремальный спорт, путешествия, попытки самостоятельного проживания. Один раз я даже чуть не вышла замуж за однокурсника, который клялся любить меня вечно.
Синичкин был высоким блондином без гроша за душой, но ему пророчили прекрасное будущее в театральной сфере, и он умел «гусарнуть». Лихо пил водку стаканами на спор, бил морду тем, кто, по его мнению, этого заслуживал, а еще умел красиво ухаживать.
Столько ромашек и серенад под окнами я не видела даже в кино, так что я была обречена влюбиться и согласиться на его суповой набор в виде руки и сердца. В семье случился переполох, мама пила сердечные капли, папа пил коньяк, а братец непроизвольно сжимал кулаки при одном упоминании Синичкина. В доме пару раз прозвучало слово «альфонс» и брак по расчету.
Когда мольбы и угрозы семьи на меня не подействовали, Ден вскрыл переписки моего будущего мужа в мессенджерах, и прислал мне. Объяснив, что это «для моего же блага». Оказалось, паренек имел на меня вполне меркантильные планы, о чем радостно сообщал своим параллельным пассиям. Это показалось мне подлым, поэтому замуж я не пошла, но почему-то винила во всем не Синичкина, а свою семью.
Справедливости ради стоило заметить, что всех предыдущих ухажеров они тоже успешно «отбрыкивали», считая недостойными, чем вызывали мое жуткое недовольство. Отгородившись от родни стеной молчания, днем я спала, провалившись в небытие, а по ночам слонялась по улицам, пугая редких прохожих.
И надо же было так случиться, что в одну из таких прогулок меня случайно зацепил выпивший придурок на старой «Мазде», проезжающий мимо. Отделалась я легким сотрясением головы, парой ссадин. Придурок лишился прав и едва не сел за решетку, а родные уверились в том, что я хотела броситься под машину из-за несчастной любви. И сколько я ни пыталась объяснить семье, что я вовсе