Три шага до Мрака. Юля Майн
А ещё по-прежнему тупо улыбалась.
– Никому ни слова. Если об этом узнает кто-то из обывателей, в лучшем случае придётся править его память. В худшем – избавиться от того, кто узнал.
Меня прошиб пот. Каждый божий день мне придётся врать отцу. Контролировать свои действия, слова. Создать маску, которую нужно будет держать. Теперь причина, по которой Марк отгородился от окружающих, уже не казалась мне такой уж странной.
– Вот значит как, – выдавила я.
– Извини. Если тебе будет проще, считай меня эгоистом, который затащил тебя во всё это. А прямо сейчас мне стоит отойти, внимания и так стало слишком много, – он кивнул в сторону одноклассников. – В школе тоже стоит держаться подальше. И вести себя так, словно ты не замечаешь меня, как и все остальные.
Я огляделась по сторонам и завела Марка за здание станции.
– До поезда ещё пятнадцать минут. Я подойду к Татьяне Владиславовна, покажусь на глаза и скажу, что мне надо отойти. Ты не высовывайся, у меня есть ещё вопросы…
Марк сграбастал меня в охапку.
– Прости меня. Я очень виноват, – он взял мое лицо в руки. – Сейчас ты просто пойдёшь к одноклассникам и спокойно сядешь в свой вагон. Не надо никуда бегать. Не надо привлекать внимание больше. Завтра я скажу тебе, когда мы встретимся с дядей и…
Он обнял меня так, словно мы расстаёмся на годы. Или навсегда.
…Как во сне я увидела его – на фоне новогодней ёлки мы разучивали заклинания. Если это будущее, значит, все будет хорошо. Может, я стала провидцем?
Марк гладил меня по спине.
– Ты только не переживай. Что бы тебе ни показалось, как бы я себя ни вёл, пожалуйста, знай, что…
Я поднялась на цыпочки и поцеловала его, успокаивая. Он жадно ответил на поцелуй. И спустя секунду отстранил.
– Иди.
На вокзале мы оказались в самое отвратное время – в четыре часа утра. Никто толком не поспал. Почти всю дорогу я валялась на верхней полке, слушала Лёшины рассказы о том, какие уникальные археологические находки были сделаны в заповеднике, про уникальные мутации и долю неандертальцев в современных людях. И пыталась не думать о том, что произошло.
А, может, это всё пустые байки? Страшилки? И на самом деле можно делать и говорить то, что хочется?
На шее теперь висел чёрный камень на кручёном кожаном ремешке. Совершенная физическая копия подвески Марка, которую я сама создала.
Маг-неофит. Даже не недоучка, а почти полный ноль. Сделала то, что просто невозможно, за полчаса.
Что же могут вытворять те, кто учился этому всю жизнь? Какие законы мироздания и людей они попирают ради своих целей? И если я вылезу со своими откровениями, если раскрою их, жизнь моя, конечно, станет очень яркой, но недолгой.
Или я лишусь памяти.
Или рассудка.
А в довесок потеряю всё, что имею.
Когда на кону всё золото мира и Лысая Гора в придачу, разве ж кто-то будет считаться с такими мелкими помехами, как я?
Могу ли я что-то изменить?
Можем ли мы что-то изменить?
Мне