Барышня и хулиган. Татьяна Полякова
принимала? – закивал Юрий Павлович. – Вижу, вижу. Без косметики ты выглядишь очень миленько… Помолодела… прямо не узнать.
– Да, – промямлила я.
Мы уже вошли в гостиную, Юрий Павлович сразу же устроился в кресле, а я зажгла настольную лампу. В комнате к этому времени уже стемнело, а включать верхний свет я поостереглась: не может ведь человек, находясь в трех шагах от другого человека, не заметить, что тот… Я опять разозлилась: на кой черт не сказала сразу…
– А где же Катерина? – улыбаясь во весь рот, спросил Юрий Павлович. Челюсть у меня отвалилась с тихим щелчком, и я вроде бы выпучила глаза, но быстро с собой справилась: выходит, наши хитрости никого не обманули… Что ж, тем лучше.
– Катерина? – выжав улыбку, переспросила я. – Не знаю.
– Серьезно? И не догадываешься?
– Ну… возможно, она где-то с мужем отмечает его возвращение.
– Михаил вернулся? – нахмурился Юрий Павлович.
– Да. Сегодня.
– И Катька его видела?
– А почему вас это удивляет? Он ей муж, в конце концов.
– Они развелись.
– Милые бранятся, только тешатся.
– Это я и без тебя знаю. – Он посидел немного, пожевал губами и вдруг заявил: – Не мог я ошибиться. Зачем-то вам этот спектакль понадобился. Думала, я такой дурак? А я не дурак, я возьми да и проверь… – Он вскочил и навис надо мной, опершись рукой о спинку кресла, на котором я сидела. Физиономия его при этом была совершенно безумной.
– Слушайте, – забеспокоилась я. – Зачем так волноваться…
– А я знаю зачем, – брызжа слюной, продолжил он, не реагируя на мою просьбу. – Старичка-то тю-тю, а? С Мишкой она развелась, он ей не даст ни копейки, да и с квартиры погонит…
– Ничего подобного, – встряла я. – Они любят друг друга…
– Кому ты это лепишь, дурочка? А может, ты и вправду ничего не знаешь? Только я за версту вижу, все вижу… и этот прохвост, весь в долгах…
– Как вы себя чувствуете? – вконец перепугалась я. – Может, воды принести?
– Ах ты дрянь, – совершенно обезумел он. – Дурака из меня делаешь?
«Чего ж тут делать? – испуганно подумала я. – Дурак и есть, к тому же буйный…» Словно в подтверждение моих слов, Юрий Павлович рванул меня за ворот халата, тот неожиданно распахнулся, а я завизжала.
– Ты мне все скажешь, – взревел он и накинулся на меня, я пнула его ногой, он взвыл и замахнулся, а я, решив, что колотушек с меня хватит, вскочила, схватила настольную лампу и огрела ею Юрия Павловича по голове.
Он свел глаза у переносицы и рухнул на ковер, а я отскочила в сторону, все еще держа в руках эту проклятущую лампу, которой я совершенно не причинила никакого вреда, даже лампочка продолжала гореть, а вот лоб Юрия Павловича приобрел устрашающий вид, он был залит кровью, и зрелище это произвело на меня такое впечатление, что я, постояв немного с выпученными глазами, рухнула по соседству с Юрием Павловичем, а лампочка, должно быть, все-таки разбилась, потому что, когда я вновь открыла глаза, было темно.
Мне