Барышня и хулиган. Татьяна Полякова
похожи, – хмуро заявила Катька.
– Возможно. Но не до такой же степени, чтобы принять меня за тебя.
– А ты постарайся. За семьсот баксов плюс… скажем, пятьсот баксов на расходы в Париже, ну и сто баксов сейчас, чтобы ты не чувствовала себя сиротой казанской…
– Ты что, в самом деле миллионера подцепила? – нахмурилась я.
– Разумеется. И если я поведу себя с умом, он бросит свою мымру и женится на мне, а Канары для этого самое подходящее место… Ты мне сестра и в таком деле просто обязана помочь, тем более что для тебя это ничегошеньки не стоит и даже наоборот. Заходишь каждый вечер в кабак, выпиваешь рюмку мартини и двигаешь дальше. Вовсе ни к чему с кем-то трепаться. А если начнут доставать, не церемонься и просто посылай к черту, можешь мне поверить, никто не удивится. Главное, чтоб все знали: я в городе. У мымры в кабаке свои люди, они ей непременно донесут, что я в городе, а через десять дней я вернусь и ты поедешь в Париж. Ну, как? Я и краску для волос прихватила. Между прочим, я закончила курсы парикмахеров и сама себя стригу лучше всяких мастеров. Мы тебе сейчас такую прическу забацаем…
Вместо того чтобы послать сестрицу к черту, я стала прикидывать: смогу ли я в самом деле в течение десяти дней выдавать себя за другого человека так, чтобы никто этого не заподозрил? В институте я играла в студенческом театре. Между прочим, леди Макбет. В конце концов, если меня разоблачат, то это Катькина проблема – расхлебывать кашу, раз уж она ее заваривает. Десять дней лицедейства, а потом Париж…
Если честно, раздумывала я недолго, приключений в моей жизни не водилось, а тут вдруг такое: откажусь я, и что? Буду читать Хемингуэя, сидя у окна, ходить на пляж и мечтать о Париже, слушать сетования подружек, что вот, мол, лето кончится, еще один год из жизни долой, а он так ничем и не порадовал.
– Ну… – нетерпеливо сказала Катька, ухватив меня за руку. Я сглотнула и решительно ответила:
– Я согласна.
Следующие два часа мы занимались моим внешним видом. Сестрица покрасила мне волосы, после чего занялась прической и макияжем, строго-настрого запретив мне смотреть в зеркало, пока она не закончит. Когда же мы наконец вышли в прихожую и замерли возле большого зеркала, я была потрясена: как много все-таки значат тряпки, прическа и макияж. В первое мгновение меня ошарашил даже не тот факт, что я так похожа на Катьку, а то, что совершенно не похожа на себя.
– Господи, – пробормотала я и стала разглядывать свое отражение в зеркале. Конечно, сходство с сестрой не было полным, но, как правильно заметила Катька, мне ж не в тыл врага идти, и кому вообще надо меня разглядывать.
– Я там особо не распространялась, что у меня есть сестра, – заявила она. – Так что никому в голову не придет сомневаться, что это я собственной персоной сижу в кабаке. А ты не испытывай судьбу, показалась минут на десять и сматывайся. Главное, чтоб мымра была уверена: я в городе.
– Понятно, – кивнула я и поинтересовалась: – Когда мне приступать?
– Сегодня. Я тебе билет на автобус купила.
– А ты?
– А