Захолустье. Мой путь. Лариса Романовская
И страх, и любовь, и вообще всё, что у меня было. Перегорела эмоционально. И потом меня перекинуло сюда. И обратно не пускает.
Я это всё показываю на экране: без слов, но, наверное, всё равно было понятно.
Ларий обнимает меня за плечи и протягивает платок, белый в синюю клетку. Пока я всё это показывала, я плакала и не замечала. А сейчас даже платок взять не могу: руки трясутся от усталости. Иногда сдача энергии забирает много сил, они не сразу возвращаются. Ларий сам вытирает мне слёзы и говорит:
– Заканчивай!
И я отворачиваюсь от экрана. Там медленно тает моё последнее воспоминание: люди в школьном зале.
Теперь я смотрю на этот зал. Здесь негромко переговариваются и тихо плачут. Прямо как на поминальных службах в сериалах. Маленький Август что-то спрашивает у мамы Толли, он, наверное, не понял, что происходит. Мама Толли отвечает и тоже утирает слёзы – таким же белым платком в синюю клетку. А Юра… Юра смотрит на экран изо всех сил. Потом поднимается с места, подходит ближе. Мама Толли протягивает руку, но не успевает его остановить. Юра стоит перед самым экраном, загораживая остальным изображение.
По кивку Лария из первого ряда поднимаются двое мужчин в синих костюмах. Встают возле Юры, но не оттаскивают его. Юра ведь наш, из Ордена милосердия. И сейчас он безвреден. Просто он из семьи эмоционально зависимых людей, его очень неправильно воспитывали. И несколько месяцев назад он пережил сильный приступ – передозировку эмоций. Сейчас ему трудно.
Но Юра не кричит, не размахивает руками. Просто смотрит.
Ларий разворачивает меня к залу, заслоняет. Говорит негромко и торжественно:
– Вы увидели то, что пережила и прочувствовала Дым. Я надеюсь, ни у кого нет вопросов о том, почему именно она будет наследовать Орден!
Мама Толли почему-то качает головой. Август снова ковыряет в носу, мама Толли легонько шлёпает его по пальцам.
Юра возвращается на место, вытирает пот со лба рукавом светлой рубашки. Пока он идёт, я замечаю, что на спине его рубашка тоже вся мокрая.
– Давайте возрадуемся!
Все встают, чтобы петь гимн. Я тоже хочу вернуться к своему стулу.
Но Ларий придерживает меня за руку.
– Оставайся со мной, Дым. Учись! Тебе предстоит занять моё место!
До меня только тогда доходит, что я реально буду потом главой Ордена. Самой главной. Самой ответственной.
Я пою вместе со всеми, для меня это очень важно. Вот сейчас всё всерьёз. Так трогательно.
И я шёпотом спрашиваю у Лария.
– А можно, я снова займу ваш платок? А место уже потом!
Он улыбнулся. И становится совсем хорошо.
Жалко, что в зале нет Тай. Она бы тоже за меня порадовалась, я знаю. Жаль, что она не из Ордена милосердия.
Я потом обнимаюсь со всеми. С Юрой очень коротко и неловко. Август на мне повисает, и я боюсь, что он меня перемажет соплями. А мама Толли шепчет:
– После ужина никуда не уходи! У нас с тобой будет важный разговор!
Во время парадного ужина так жарко, что тянет в сон. Меня