Отзвуки времени. Ирина Богданова
раздался звериный рык лакея:
– Зараза! Если не сдашься по-хорошему, то скажу барину, чтобы собакам тебя скормил!
Наташа перекинула ногу через поваленное дерево, змейкой соскользнула в овраг и увидела впереди блестящую ленту реки с крутым спуском.
Теперь точно не поймают, особенно если удастся переправиться на другой берег. Добраться бы ещё до Петербурга да сообразить, в какую сторону двигаться. Спасибо, что сейчас лето – деревенскую девушку лес и прокормит, и укроет.
К Петербургу Наташа прибрела вместе с осенью. Вода в реках была ой как холодна. Но всё же она нашла в себе мужество вымыть косы и постирать одежонку. Платье, в котором сбежала, она выменяла у какой-то старухи на домотканую сорочку и истрёпанный сарафан, некогда вышитый по подолу «гусиной лапкой».
По дороге сперва прибилась к трём странницам-монахиням и некоторое время брела вместе с ними. Монахини попались въедливые, а на исходе третьего дня старшая, мать Феофила, спросила с хитрецой:
– Признавайся, как на духу, небось ты беглая?
Пришлось на первом же перекрёстке свернуть от них в сторону.
Потом, на счастье, её подхватила артель шерстобитов, что шли обустраиваться в Санкт-Петербург вместе с жёнками. Артельным старшиной оказался седой дедок, похожий на гриб-боровик. Ростом мал, а руки, что рачьи клещи – схватят, не отпустят.
Он с одного взгляда раскумекал, что она беглая, но промолчал. Пожевал губами, глянул зорко, а опосля изрёк:
– Ты вот что, Наташка, от меня не отходи ни на шаг, чтобы наших баб не злить да мужиков не раззадоривать. А буде кто посторонний про тебя спросит, говори, что дочка.
Видать, сам из беглых, раз приветил, а может, она и вправду с его дочкой лицом схожа. За неделю, что шла с шерстобитами, маленько отъелась на артельных харчах. Из глаз исчезла смертельная обречённость, расправились плечи. Ужель не оставила её Богородица Своим попечением? Видать, так и нужно, чтоб она по своей судьбе шла не прямым трактом, а извилистыми тропками с топями и островками суши.
Артельщики и провели её в град Петров через все рогатки, где беспаспортных ловили и отправляли в остроги. У первого же каменного дома распрощались.
Старшина её перекрестил и в лоб поцеловал:
– Иди девонька, да помни: на всё Божия воля. Будет трудно – не ропщи, будет легко – помогай другим, как мы тебе помогли.
В городе повезло ещё раз, потому что почти сразу удалось найти заброшенную баньку с полусгнившим полом. Там она и обитала, перебиваясь разными подаяниями. Загадывать о будущем не смела – прожит день, и ладно. Два раза только выбралась на люди – на казнь Мировича и поглядеть на катальную горку. И если бы не Маркел, то быть бы ей в кандалах в каком-нибудь подвале князя Щепкина-Разуваева, а то и того хуже – на морозе без одежды.
Подняв голову, Наташа посмотрела на Маркела. Он стоял в расстёгнутом тулупе и ожидал ответа на своё приглашение. Ей до боли захотелось кинуться к нему, опереться на сильные плечи, и чтобы он запахнул тулуп и побаюкал её,