Мера бытия. Ирина Богданова
дрова, товарищ Бочкарёва, – сказал Егор Андреевич. – А если кто начнёт препятствовать, скажи – управхоз разрешил из резервного фонда, в порядке исключения. – В поисках гостинца для малышек он засунул руку глубоко в карман, хотя знал, что там пусто. Но вдруг произошло чудо, и его пальцы выпростали завалившийся за подкладку ломтик сушеного яблока. Неловко улыбаясь, он протянул его женщине: – Рад бы угостить девчушек, да нечем.
Вынимая прозрачный кусочек из его пальцев, Алевтина резко наклонилась и поцеловала сухую жилистую руку со вспухшими венами.
У Егора Ивановича задрожал подбородок.
– Что ты, что ты, Алевтина. – Он хотел сказать что-нибудь подбадривающее, но горло перехватило спазмом. Он смущённо взмахнул рукой, словно разгоняя тоску. Эх, подлая война… Молча развернулся и вышел, тяжело переступая на негнущихся ногах.
Кировский завод (бывший Путиловский) в годы блокады оказался на переднем крае обороны Ленинграда. Практически на глазах у противника, в трёх километрах от линии фронта, под непрерывными обстрелами и бомбёжками завод продолжал выпускать боевую технику – танки, самоходные артиллерийские установки, корпуса для снарядов.
Рано в этом году пришла зима. Середина ноября, а холод пробирается под фуфайку и морозит щёки. Электричества нет, топлива нет, водопровод и канализация не работают.
Истощённому человеку стужа – смертельный враг, поэтому всё чаще и чаще на улицах появлялись люди, тянущие за собой саночки с завёрнутым в простыню покойником. Катя и сама несколько раз тянула такие саночки, выполняя задание МПВО вынести из дома покойника. А на прошлой неделе её вместе с несколькими девчатами направили разбирать на дрова деревянные дома на северной окраине.
Обратно в казарму брёвна и доски волочили на себе, цугом впрягшись в старую повозку на резиновом ходу. Грязные, мокрые, усталые, голодные, но живые.
После дров пятерым девушкам дали увольнительную до десяти часов вечера, и Катины ноги не послушались разума, пронеся её мимо серого дома, в котором, по словам Генки, жил Сергей.
День клонился к вечеру, натягивая на небо маскировочную сетку, сотканную из серых сумерек с тушами аэростатов. Подняв голову, Катя увидела самолёты.
«Мессершмиттов» она насчитала пятнадцать, а наших самолётов всего семь. Сердце тревожно сжалось. Казалось, что чёрная свора неизбежно превратит наши истребители в крошево. Но они построились в круг и начали медленно вращаться, прикрывая один другого. Фашисты тоже построились в круг, в два раза больший, и двинулись в противоположном направлении. Не в силах оторвать глаз от этой смертельной карусели, Катя прошла несколько шагов вперёд, споткнулась и упала. Пока она поднималась, немецкие самолёты разом набрали высоту и улетели, а из облака вынырнуло несколько советских истребителей, подоспевших на помощь.
Катя перевела дух – бомбёжка ненадолго откладывалась. Но скоро стервятники снова прилетят и в городе вспыхнут пожары.
Почему в небе безраздельно властвуют фашисты и огромный Ленинград