Дело случая. Эдуард Качан
тихонько толкнула дверь. И удивилась – дверь была заперта, что, в общем-то, глупо – если в двери на высоте метра от пола довольно крупная дыра, то от замка мало толку. Ракета просунула в эту дыру руку и нащупала поворотную ручку замка. У них дома много лет назад был точно такой же замок. Сейчас почему-то вспомнилось, что отец называл поворотную ручку «барашком». Провернув «барашек», Юлия легко отперла дверь. Вытянув из дыры руку, Юлия брезгливо отряхнула ее и вошла внутрь комнаты.
Она одновременно и боялась, что хозяина не будет дома, и надеялась на это. С одной стороны, ей очень нужно было с ним поговорить, но с другой – разговор намечался не из легких, тут поволнуешься! Тем не менее хозяин комнаты был здесь, в комнате.
Бывшая звезда курса, красавец и умница, подававший большие надежды химик Николай Анасенко, а ныне много пьющий грузчик Кольша спал на узкой одноместной кровати с продавленной панцирной сеткой. Эту сетку слегка прикрывал матрац – старый, «заслуженный», кое-где собравшийся комками и горбами. Дешевое шерстяное одеяло свалилось на пол, подушки и простыни не было вовсе. Поискав глазами, Юля вообще их не нашла. Впрочем, может, в этом доме постельного белья просто не держали? Не исключено, что хозяину оно и не было нужно, – к примеру, сейчас Кольша спал полностью одетый, на боку, одну руку положив под голову, словно подушку, а другой закрыв сверху ухо, чтобы не мешал шум. Может, он и всегда так спит?
Юля огляделась. Как она и предполагала, вокруг царил страшный бардак. На небольшом столике были свалены пустые бутылки, стаканы, чашки, грязные тарелки, засохшие и заплесневевшие куски хлеба. На полу – какая-то грязная одежда. В комнате нашли свое место два старых грязных стула, но не было видно ни телевизора, ни холодильника, ни шкафа. Кухня была столь маленькой, что в ней мог находиться лишь один человек, – почти всю площадь занимала страшно грязная, много раз залитая сбегающим супом газовая плита. Сейчас на ней сиротливо стоял лишь маленький чайник неопределенного цвета, покрытый толстым слоем черной копоти.
Дверь на балкон была приоткрыта, и потому в комнате можно было дышать – постоянное проветривание все-таки. Ракета подозревала, что если эту зверь захлопнуть, то здесь вскоре можно будет задохнуться. Как ни странно, никакого хлама на балконе навалено не было. Впрочем, на нем ничего и не поместилось бы. Длина этого крохи-балкона была меньше метра, а ширина, кажется, и до полуметра не доходила. Не балкон, а издевательство какое-то – на нем даже кресло-качалку не поставишь! Впрочем, нет здесь кресла-качалки, не заработал на него Коля. А если когда-то и заработал, то давным-давно пропил.
Юлия поймала себя на мысли, что ищет гитару. Конечно, никакой гитары здесь не было и в помине. А жаль! Как он играл когда-то, как играл! Впрочем, это все уже давно в прошлом. И многое другое в прошлом тоже.
Тогда, двадцать лет назад, она, психанув, разорвала все их общие фотографии, не оставив ни одной. Но лицо Николая так крепко впечаталось в ее память, что никакой фотографии и не надо.