Притягательное зло. Ольга Романовская
ясно, ему лет шестьдесят, – рисковал вместо восторженной фиалки получить огнедышащего дракона. Мне даже сдерживаться не хотелось, наоборот, я жаждала выпустить пар наружу.
Эмоции. Нужно контролировать эмоции.
Легко говорить, а как сделать? Особенно, когда тебе откровенно хамят, норовят захлопнуть окошечко перед самым лицом? Пришлось отчаянно бороться за право проникнуться местной культурной жизнью, проще говоря просунуть в щель плечо. Ладонь побоялась: с администратора станет ее сломать!
– Что вы себе позволяете?! – Мужчина аж покраснел от гнева. – Немедленно покиньте помещение театра! Я… Я сейчас охрану вызову!
– Зовите. – Напугал так напугал! – С удовольствием с ними побеседую, а результаты опубликую на первой полосе. Как, нужна вам такая реклама?
Не спорю, могла бы сверкнуть удостоверением, но этот козырь приберегла напоследок. И правильно. Администратора не соблазнила перспектива стать звездой на час, и он сменил гнев на милость, буркнул:
– Ну, чего вам?
Так бы с самого начала, а то «обед», «билетов нет»!
Удовлетворенно кивнув, убрала плечо и назвала кодовую фразу:
– Женевьева обещала мне контрамарку на премьеру. Она сказала, вы организуете.
– Женевьева? – нахмурился администратор.
Ржавые колесики в его голове закрутились.
– Ну да, – беззаботно поддакнула я. – Госпожа ишт Скардио. Мне представил ее граф Фондео, я его давняя знакомая. Она ведь оставила вам записку насчет Магдалены? Магдалены ишт Мазеры.
Я рисковала. И не только потому, что представилась давней подружкой местного мецената. Это-то не проверишь. Нет, опасалась я вовсе другого. Дива могла пообещать и не сделать. Сколько таких, как я, на всех контрамарок не хватит. Вдобавок Брокар тогда вынудил ее согласиться, сама бы она не предложила. А уж после истории с трупом я и вовсе наверняка оказалась персоной нон-грата. Однако я дурно думала о певице. Контрамарку на мое имя оставили и не на галерку, не в задние ряды, а в ложу директора театра. Однако! Администратор почтительно отдал ее и объяснил, где та самая ложа находится. Он отчаянно заискивал – типичное поведение человека, уважающего только должности и титулы.
– Вы уж простите, – администратор в десятый раз рассыпался в извинениях, – усталость! Работа нервная, а тут премьера… Вы бы знали, госпожа, сколько людей норовят бесплатно прорваться, времени поесть нет! Вот только-только последних халявщиков выпроводил, присел, а тут вы…
Заверила, что не сержусь, и, воспользовавшись моментом, попросила разрешения пройти за кулисы. Вдруг Женевьеву застану? По правде, я, наоборот, планировала ее не застать. Так и вышло. Прима отбыла домой после репетиции с час назад. Неприятность какая! Но ничего, я ей записку оставлю, через гримершу или костюмершу передам. Они-то здесь? Вот и прекрасно.
– Разумеется, вам туда можно, – заверил администратор. – Как ни пустить знакомую самого графа! Премного ему благодарны за все, так и передайте.
– Всенепременно.