Нобелевские лауреаты России. Рой Медведев
писателя всегда можно было определить. Существование в арсенале КГБ такой техники не могло быть для Солженицына секретом. Читатели «Круга» узнавали и о более совершенных технических достижениях госбезопасности.
Все основные детали моего сотрудничества и моих встреч с Солженицыным в 1970–1972 годах уже были освещены в моей прежней книге «Десять лет после “Одного дня Ивана Денисовича”», которая как раз и писалась в то время, по ходу событий[67]. Этот период был переломным и в моей жизни, он включал увольнение из обнинского института, арест и помещение в психиатрическую больницу, работу в новом институте в Боровске и три новые книги, которые публиковались уже сразу на Западе. Главными же событиями в жизни Солженицына были окончание и Циркуляция в «самиздате» «Августа 1914», начало бракоразводного процесса с Решетовской и получение Нобелевской премии.
В 1970 году произошел давно ожидавшийся разгон редакции «Нового мира», а в 1971 году умер, после тяжелых мучений, от рака легких наш общий друг и покровитель Александр Трифонович Твардовский.
Новым спутником жизни Солженицына стала Наталия Светлова (Аля), которая уже с 1968 года была его добровольным литературным помощником. В 1970 году родился и первый сын Солженицына и Али – Ермолай. Мою рукопись «Десять лет после…» Солженицын прочитал осенью 1972 года и одобрил, сделав несколько замечаний, которые были учтены.
В ноябре 1972 года меня вызвал директор института физиологии и биохимии сельскохозяйственных животных, в котором я тогда работал, и сообщил, что полученное мною еще весной приглашение на годичную работу в отделе генетики в одном из британских институтов рассмотрено и по нему принято положительное решение. Вскоре моя жена, я и наш сын Дмитрий (ему тогда было 15 лет) получили «выездные» паспорта с годичным сроком действия и могли запрашивать визу. Старший сын Саша не мог с нами поехать по простой причине. Он был в заключении в Калужской тюрьме строгого режима, и конец его «срока» приходился на 1977-й год. Он оставался, таким образом, как бы заложником. Но мы тогда не собирались оставаться в Англии дольше года, и я совершенно не предполагал участвовать во время этой командировки в какой-либо политической деятельности. Приглашение из Англии также не имело никаких политических мотивов и было связано с экспериментальной проверкой одной из теорий старения, которую я начал разрабатывать раньше других, еще в 1961 году.
В продолжении своей литературной биографии, которое стало публиковаться в «Новом мире» недавно, в 1998 году, Солженицын пишет о наших отношениях в 1964–1972 годах в почти положительных тонах:
«Рой остался в Союзе как полулегальный вождь “марксистской оппозиции”, более умелый в атаке на врагов режима, чем сам режим; а Жорес, только недавно столь яркий оппозиционер и преследуемый (и нами всеми защищаемый), – вдруг уехал за границу “в научную