Дорога на край мира. Кассандра Тарасова
обеспокоено сказал он.
– Давай, скорее, – Дона поторопила его. Прислонив кувшин к камню, она помогла своему другу снять лист со штырей. – Прячь, быстрее.
Хрустнул пакет, горелка потушена. Вдали послышались шаги. К источнику шли остальные.
***
Паломничество начиналось каждое утро, заканчивалось примерно к полудню. Роботы шли – кто с кружками, кто с тазами, кто с кастрюлями. А они шли с кувшином – еле нашли его. Правда, он был дырявым, но Катод его быстро починил. Он вообще был на все руки мастер! За это его и ценили, поэтому и разрешали самым первым уходить к источнику – чтобы набрать самое свежее масло.
Источник просыпался с восходом звезды и замолкал к полудню. Но этого было достаточно – он поможет им пережить и этот день. Когда их механические тела ржавели, масло было спасением. Источник давал панацею – избавлял их от бед, помогал двигаться, говорить, жить. Он заботился о них.
В развалинах разрушенного города они нашли себе приют. Когда-то здесь был завод – кто знает, может, там их и создали? Так или иначе, они осели здесь.
В их поселении не знали – есть ли другие роботы, которые остались здесь, или же они последние. Жаль, что проверить было нельзя. Те, кто уходил – не возвращались, сколько бы масла они с собой не брали. Ломались ли они, съедала ли их ржавчина – чума этого мира, было неизвестно. Но после третьего пропавшего, добровольцев (или безумцев) больше не нашлось.
***
Рассвет принёс плохие вести. Источник иссяк. Пустой кувшин прислонился к камню. Дона молчаливо смотрела на сухую дыру, запах нефти витал в воздухе. Катод стоял рядом и думал. Нехорошо. Очень нехорошо. Настолько, что он боялся подумать, как отреагируют другие.
– Надо что–то делать.
– Что? – пустым голосом спросила Дона.
– Что-то, – ответил он. Присев на корточки, он запачкал ногу жирной пылью. Потом встал и скрылся за куском стены. Дона продолжала молча ждать. Она сегодня видела на горизонте облака, и они опять забыли зонт. А навес над источником уже прогнил, и укрыться от воды они не смогут. А ведь оставалось так недолго до завершения картины. Она хотела показать её подругам – они бы позавидовали.
– Мне больно, – железные веки задёргались. – Мне больно.
Дона смотрела на горизонт. Потом закрыла глаза – она кое-что вспомнила.
Как глупо – почему она видит какое–то странное помещение. Вокруг много одежды, и на ней она тоже висит. Катоду она уже рассказывала эту историю – он предположил, что её выплавили из бывшей вешалки для одежды. Ох, ему тогда досталось. А сам же он хвастался, что сделан из вычислительного прибора с какого–то конвейера. Тоже мне – умник нашёлся. Хотя…
«Может поэтому, я люблю наряжаться, и поэтому он любит технику. Он такой последовательный. Какая теперь разница – всё равно – как только прольётся дождь – он смоет все воспоминания. И нас с ними».
***
Расщелину в стене Катод нашёл не сразу – рядом с ней чернела странная квадратная панель, усыпанная блестящими квадратами. Знакомый запах масла доносился из недр щели. Почему