Дорогой интриг. Юлия Цыпленкова
последующих танцах. В общем-то, и всё.
Главной целью было показать, как я веду себя, умение танцевать и поддерживать беседу. Очаровать и покорить, чтобы была возможность выбора в будущем среди великосветских холостяков. Меня всё это не волновало. Я умела танцевать, умела вести разговор и красиво смеяться там, где это было нужно. Реверанс был отработан до такой степени, что я посреди ночи смогла бы присесть, как должно, и улыбнуться также. Потому и причин для волнения у меня не было.
– Шанни! – увидев меня на кушетке, возопила матушка, испортив приятный сон. – Как?! Как такое возможно?! Вы спите! И это вместо того, чтобы еще сто раз повторить ваши действия! Как вам не совестно, дитя мое?!
Покривившись, я посмотрела на родительницу с укоризной.
– К чему столько восклицаний, дорогая матушка? – спросила я, потерев глаза, и села. – Времени предостаточно, моя роль не просто отскакивает от зубов, она набила оскомину. И можете мне поверить, я отыграю ее так, что вам не придется за меня стыдиться. Обещаю.
– Вы еще попросите меня оставить вас! – вновь возмутилась госпожа баронесса. – Немедленно поднимайтесь, несносное дитя, и повторите перед зеркалом всё, что вам предстоит сделать. Сейчас же! – Она прошла к креслу, уселась в него и, накрыв подлокотника ладонями, сообщила: – Я буду оценивать ваши старания.
Я отвела взгляд в сторону, вздохнула, а затем, снова посмотрев на нее, ответила:
– Нет.
Баронесса недоверчиво моргнула, после подалась вперед и переспросила:
– Что вы сказали?
– Я сказала «нет», матушка, – повторила я и изобразила ту самую рассеянно-милую улыбку, чуть приоткрыв губы «дабы не напоминала оскал и не выглядела натянутой». Матушка откинулась на спинку кресла, приложив ко лбу правую ладонь тыльной стороной, левую прижала к груди и уже приготовилась к страданиям, но я поспешила продолжить: – Матушка, простите меня за то, что отказалась подчиниться, но неужто вы хотите, чтобы перед гостями я появилась измученная бесконечными повторениями, на трясущихся от напряжения и усталости ногах, да еще и с головной болью? Конечно, рядом магистр Элькос, но всё это не улучшит моего настроения. Поверьте мне, я буду на высоте, и вам не придется стыдиться ваших стараний ради неблагодарной дочери.
Приблизившись к креслу, я присела на корточки, а после, взяв матушку за руки, поцеловала их по очереди и заглянула в глаза.
– Ну что ты делаешь со мной, дитя? – смущенно, но с ноткой кокетства произнесла родительница. Теперь она сжала мои ладони и, потянув на себя, заставила подняться на ноги. Я уселась на подлокотник, обняла ее за шею и прижалась щекой к щеке. – Ты вьешь из меня веревки, Шанриз, – проворчала баронесса. – Хорошо, я оставлю тебя в покое, но за это ты станешь на своем празднике самой яркой звездой.
– Это ведь мой праздник, – улыбнулась я.
– Именно, – она поцеловала меня в щеку и, отстранившись, встала с кресла. – Посмотрю, что поделывает ваш