Письма разлуки. Рождение любви. Наталья Стремитина
и моя физическая энергия. Но я теперь могу всё!
Только что говорил с тобой по телефону. Какое блаженство слушать твой голос! Но сам ничего путного сказать тебе не мог – онемел, как мальчишка. Боюсь быть смешным, я такой большой и важный, а ты, не дай бог, станешь смеяться, я этого не вынесу! Лучше письма, но слышать тебя всё равно хочу. Получил целую пачку писем от тебя. Вот и стишки сочинил в твою честь.
Моя любовь, – где для неё преграды?!
Услады рая, все кошмары ада —
Вы не препятствия живому слову:
«Эй, люди! Я люблю Орлову!»
Иной раскиснет от такого чувства,
Не воскресят его наука и искусство,
А мне хоть интеграл, хоть гнуть подкову!
«Эй, люди! Я люблю Орлову!»
Я – вождь, герой, поэт! Я – гений!
Я властелин веков, мгновений!
Сойди с дороги по добру-здорову,
«Эй, люди! Я люблю Орлову!»
А если ты не любишь, – не беда;
Зажгу в тебе любовь! И – навсегда!
Бегу читать твои письма. Целую, обнимаю тебя, радость моя, солнышко. Я.
31 октября 1974г. Москва. Симон. дыхно
Я Вам пишу…
Пусть эти строки
Не смогут чувства передать
И отразить в нём смысл высокий, —
Но где другие средства взять?
В начале, мне молчать хотелось,
Нести сомнений тяжкий груз —
Ума и пылкости союз.
Но жизнь сильней. И эта сила
Пусть вложит в строки голос мой,
Заставит зазвучать кантатой,
И слаще музыки самой! —
Так Пушкин говорил когда-то…
Мне было лестно, я не скрою,
Считать, что прелести ума
Любовь и страсти перекроют
С лихвой. И что же? – Жизнь сама
Схватила трепетной рукой
Так властно, прямо непреклонно,
Что сохранить в душе покой
Вдруг оказалось невозможно.
А если я сдержу потоки
Могучей жизненной реки,
Перекопаю ручейки, —
Померкнут радости познанья
Загадок сладостных наук,
Спадёт покров очарованья
И я сгорю от этих мук!
Я всё сказал, Решайте сами
Насколько искренним я был,
Чего мне стоил этот пыл,
Какими отплатить дарами…
4 ноября 1974г. Ленинград. Симон: Здравствуй, это я!
Мой полёт в Ленинград, и наша любовь могли закончиться трагично! Я добрался до метро «Юго-Западная» и пытался сесть в такси, чтобы доехать до Внукова. Но передо мной влез какой-то нахал, и место в машине мне не досталось. Пришлось ехать автобусом, правда, сел тут же, следом. В районе Института Полиомелита, почти у развилки, наш автобус догнал «моё такси». Смотрю в окно и вижу – скопище битых машин, такси, где я мог быть, разорвано на две половины,