Почти смешно. Рассказы: улыбнемся, погрустим. Юрий Гаврюшенко

      – Правильно, Генка! Согласен, что немного непривычно. Ну ничего, постепенно адаптируемся. Зато потом мы будем по-настоящему свободны, здоровы и станем жить миллион лет так, как задумала наша матушка- природа.

      Мы молча сидели несколько минут, обдумывая сказанное.

      – А ведь, действительно, так и есть, – согласился со мной Юрка, – первобытный человек жил миллион лет, а может, и больше, и не жаловался. Потому что жил в условиях, которые придумала природа. А то, что потом придумал он сам, никуда не годится: рабовладельческий строй, феодальный, капитализм, социализм.

      При этом он с улыбкой посмотрел на Генку. Мол, дураки мы были с тобой, когда выясняли отношения.

      – А, я понял, почему нас так тянет за город на природу, и обязательно на шашлычок, – подхватил эстафету у Юрки Генка, – это ген древнего человека, который в нас сидит и зовет нас обратно к пещере у костра, чтобы окончательно не пропасть в этой цивилизации.

      – Правильно, Гена! – добавил я. – Хотя, думаю, нам необязательно возвращаться в древний мир. Вполне достаточно приезжать на выходные на дачу. Сидеть вечерком у мангала и смотреть на звезды, точно так же, как это делали наши далекие предки.

      Обостренное чувство справедливости

      Я футболист. Играю в премьер-лиге. В последнем матче сильно ударился головой о штангу, потерял сознание. Увезли меня на скорой прямо со стадиона.

      Утром очнулся на больничной койке. Голова вроде в порядке, ничего не болит. Так, небольшой туман в глазах. Напротив меня сидит больной в трусах и в майке, смотрит на меня. Я ему говорю:

      – Что-то мне нехорошо!

      – Может, врача позвать? – отвечает.

      – Да нет, у меня ничего не болит, на душе нехорошо, слишком несправедливо все это.

      – А что так?

      – Понимаете, у меня очень большая зарплата, ну прямо слишком большая.

      Я привстал со своей кровати и шепнул ему на ухо.

      – Ого, – сказал больной, – а разве такие бывают?

      – К сожалению, бывают!

      – Гляжу я на тебя, и что-то мне не верится. Столько даже министры не получают.

      – Так вот и я о том же. За что мне такие сумасшедшие деньги? Что я сделал такого великого? Может быть, изобрел лекарство от тяжелой болезни? Или обеспечил мир во всем мире? Так нет же! Всего-навсего мячик гоняю!

      Больной посмотрел на меня внимательно и говорит:

      – Вы сегодня температуру мерили?

      Тут мои ребята из команды заходят:

      – Да ты, братец, совсем здоров! Ждем через три дня на тренировку.

      – Никакой тренировки не будет! – отвечаю. – Я больше не могу играть за такой большой контракт. Совесть не позволяет. Вы понимаете, что мы делаем? Мы за одну игру получаем больше, чем сталевар у мартена или шахтер под землей за месяц тяжелого изнурительного труда! И слово-то какое – игра! Не работа, заметьте, а игра. Разве можно платить за игру на свежем воздухе? Это мы должны зрителям