Сказка о ночном музыканте. Елена Городенцева
это правда? Или враки?
Нет веры языкам сварливых баб.
Я чувствую, что ты душой огромен.
В ней чистота, чему я очень рад.
Так расскажи, зачем пришёл, откуда?
Быть может, чем тебе и помогу.
И если со мной будешь откровенен,
От встречи с Лихом предостерегу!»
«Я дедушка иду с краёв далёких.
Откуда, не могу тебе сказать.
Попал не по своей туда я воле,
И где это не смею раскрывать.
Меня игре на скрипке обучили.
Я день назад был сильно удивлён,
Что образ, мной задуманный, вдруг звуком
В реальность стал мгновенно воплощён.
Как это происходит, непонятно.
Мне нравится и хочется играть.
Я сирота и ощущаю горе,
И в помощи не в силах отказать.
Дом, что меня приветил, в самом деле,
Не страшен, просто там живёт беда.
И видно меня дальняя дорога
Не просто так направила туда.
Надеюсь, что помочь семье сумею,
Хотя всё время чувствую подвох.
Мне кажется, чего-то я не знаю.
Хотя так и должно быть, я ж не Бог!»
«Да…. Ты не Бог, но силой обладаешь,
Что глубоко сидит в душе твоей.
Ведь ты не просто пальцами играешь,
Ты музыку рождаешь для людей.
Я ощутил её, как своё сердце,
И чувствую, что ты можешь лечить.
Тебе дано особое уменье.
Пытайся это в явь оборотить.
Сейчас тебе ничто не угрожает.
Но завтра утром снова приходи.
Возьми цветок, что видишь под ногами,
И перед домом «страшным» посади,
А дальше ничему не удивляйся.
Как сердце твоё скажет – так играй.
Предупрежу, вещей своих просящим,
Как слёзно б не молили – не давай!»
Давид с корнями, очень аккуратно,
Сорвал красивый маленький цветок.
О цвете фиолетовом растенья
Он многое сыграть для деда мог.
Ну что ж, теперь проверит подтвержденье.
В деревне этой как-то всё не так!
Здесь через дом, наверно, пострадавший,
А через два, колдун иль добрый маг!
Так музыкант подумал, улыбаясь,
И с луга очень быстро зашагал.
Хотя садилось солнце и смеркалось –
Ко времени парнишка поспевал.
Он перед домом «цветик-фиолетик»,
Чтоб не завял, землицею прикрыл,
Спросил у старика воды немного,
И чуть полить растенье попросил.
Исполнил дед бесхитростную просьбу,
Не думая пытать, зачем цветок?
Ну, если был посаженный по нраву,
То пусть его порадует росток!
А тот лежал безжизненный и вялый,
Не поднимаясь даже от воды.
Давиду стало нестерпимо жалко,
Цветущей прежде, молодой «травы».
И потому вновь струны зазвучали
О том, каким он дивным прежде был.
Под музыку поднялся крепкий стебель.
Раскрылись