Сказка о ночном музыканте. Елена Городенцева
грелась в ласковых лучах.
Отец пока из леса не вернулся,
И дочь одолевал немного страх.
На поиски его самим пускаться
Теперь уж было, скажем, недосуг.
Одним придётся видно управляться,
Коль к ночи он не явится к ним вдруг.
И музыкант всё взял в мужские руки.
Велел девице краски развести.
Зелёный даст садовая крапива,
Окрасит жёлтым – горстка шелухи.
А красный оставался под вопросом.
Где ягод взять, душицу? Их здесь нет!
Была свекла возможно в этом доме,
Но у неё малиновый был цвет.
Да и возможно, что она хранилась
В подполье, где таился некий стук.
Где чёрным сердцем кто-то тихо бился,
Зловеще выдавая: «Тук, тук, тук…».
Однако нужно было что-то делать.
Вдруг наудачу им, придёт старик?
Возможно он немного заблудился,
Ведь лес дремуч был рядом и велик!
Два чугунка кипящими стояли –
Варили подходящую траву.
А третий ждал назначенного часа,
Мысль, наводя невольно на беду.
Чтоб в доме, как наказано, прибраться,
Давид с охапок сделал три метлы.
Дверь растворил, как можно было шире,
Убрал ухват – подпорку у стены.
Пред тем, как отворить злосчастный погреб,
Разлил по чашкам с крынки молоко.
На всякий случай из дому их вынес,
Отставив от дверей недалеко.
Девицу попросил сидеть на солнце,
И приказал ни с кем не говорить.
А если кто попросит отлучиться,
Без спроса никуда не уходить.
Как делать в залах чистую уборку
Наш музыкант давно и много знал,
Ведь каждый день в таинственной пещере
Он музыку подобную играл.
Когда годами это исполняешь –
Не дрогнет при волнении рука,
Поэтому и скрипка заиграла
Мелодию для трав от знатока.
Метла прошлась легко по всей светёлке,
По всем возможным щелям и углам.
Везде стоял волшебный, чудный запах,
Приятный не для нечисти, а нам.
Потом она направилась в подполье,
Кружилась, убирала, как могла,
Но вдруг пренеприятно захрустела,
И там, распавшись, травами легла.
Давид занёс в избу одну из чашек,
Поставил в центре на пол молоко.
И, к сожаленью, явственно увидел,
Как то свернулось на глазах его.
Он руки опускать не собирался.
Подобное пастух предполагал,
И потому велел ему три раза
Убраться, так как в этом понимал.
Скрипач вновь заиграл легко на скрипке,
Как прежде по углам прошлась метла.
Она теперь сильнее прижималась,
К тому, что очищала и мела.
Последним был опять открытый подпол.
Опять-таки раздался страшный хруст.
Метлу, похоже, снова изломали,
Тем выдав, что он всё-таки не пуст.
Однако