Сказка о ночном музыканте. Елена Городенцева
душою чувствовал ту радость,
Что доставляла воля тем двоим.
Смотря на счастье их, он улыбался,
Как, умиляясь, мы порой глядим.
И музыкант, шалаш не разбирая,
Поел с салфетки сотканной из трав,
В душе всех благ дарителю желая
И вслух «Спасибо!» искренне сказав.
Потом он взял привычно свою скрипку,
Подумал, что хотелось бы сыграть
На этом необычном инструменте,
Что может саму жизнь отображать!
Бездумно это делать невозможно,
Ведь это продолжение его.
Она была царицей инструментов,
Собою совершая волшебство.
Давиду захотелось вдруг возвысить
Звучанием летящим чудный мир,
Воспеть невинность, красоту природы,
Леса, луга и горы, где ходил,
Ласкающее тёплыми лучами
Светило, дуновенье ветерка,
Пушистые и мягкие, как вата,
Бегущие по небу облака,
Закат, рассвет, мост радуги над речкой,
Сияющую каплями росу…
Давиду непременно захотелось
Услышать звуки пенья птиц в лесу.
И, как всегда, от чистого порыва
Открытой, незапятнанной души,
С любовью ко всему, что есть на свете,
Поплыли трели дивные в тиши,
Окрасив окружающее в краски,
Несущие собой приятный цвет.
Вокруг всё солнцем нежным пропиталось,
Сияя фантастически в ответ.
Такое волшебство преображенья
Увидел музыкант и в лошадях.
Они, скача по лугу, окрылились,
И воспарили в солнечных лучах.
Похоже, им теперь подвластно стало
Спокойно отрываться от земли.
Под музыку, звучащую из скрипки,
В них силы небывалые вошли.
Всё было гармонично и созвучно
С тем, что хотела выразить душа.
Казалось, что с небес на то смотрели,
Боясь спугнуть движеньем – не дыша.
Давид в игре был, как Икар свободен.
Звучал здесь не заученный урок.
Но в музыке прослушивалось явно,
Что юноша душой был одинок.
Не всё даётся сразу, нужно выждать.
Скрипач не тратил время своё зря.
При нём происходило возмужанье
Помощника – летящего коня.
Жеребчик стал высоким и красивым,
Что трудно взгляд надолго оторвать.
Он часто подходил, как друг к Давиду,
И даже позволял себя обнять,
Покорно, грациозно преклонялся,
Как будто приглашая покатать,
А может для того, чтоб парень вспомнил,
Что должен был давно уже сказать.
И вот в конце означенного срока,
Когда поднялся он до скакуна,
И был готов, набравшись мощной силы,
Лететь по небу с ночи до утра,
Настало время и для снаряженья.
Давид дал кличку другу – Огонёк,
С характером таким, как он весёлым,
Иначе