Образование Великорусского государства.Очерки по истории. А. Е. Пресняков
href="#n_111" type="note">[111]; за ними признано их вотчинное право, как признавалось оно в старину за «Рогволожими внуками» на Полоцк или за Ольговичами на Чернигов. Василий Всеволодович остался при своем Ярославле; своеобразной судьбы этого княжества по его смерти (ум. в 1249 г.) придется коснуться ниже. Дядя этих князей, Владимир Константинович, который мог бы претендовать на старейшинство среди них, по-видимому, мирится со скромным положением углицкого князя[112]; эта ветвь ростовского княжья сошла со сцены с Владимировыми сыновьями, и связь Углича с ростовской отчиной оказалась непорванной; эта отчина распадется, если не считать утраты Ярославля, только под московским давлением.
Младших сыновей – Святослава и Ивана – великий князь Всеволод Юрьевич поручил перед кончиной своей их брату Юрию. Юрий дал в 1212 г. Святославу Юрьев-Польский[113], но о княжении Ивана Всеволодовича имеем лишь указание под 1298 г., что ему велиий князь Ярослав дал Стародуб[114]. Эти княжения и стали вотчинами для потомства обоих князей.
Все остальные волости владимирского великого княжения – в руке великого князя Ярослава. Но в его власти и все княжие силы великого княжения; владельческий раздел в эту пору еще не знаменует политического распада. Семена этого последнего в недрах Владимирского великого княжества – те же, что в Киевской Руси времен сыновей и внуков старого Ярослава, а перевес великокняжеской силы над младшими князьями не меньше (скорее – больше), чем во времена Мономаха и Мстислава Великого; и перед ханом Батыем великий князь Ярослав выступает как старейшина «всем князем в русском языце»[115], окруженный «братьями и сыновцами». Гарантия отдельных княжеских вотчин ханским пожалованием лишь утверждала права, признанные обычаями княжеского рода, и только в будущем грозила стать фактором политического упадка Владимирского великого княжества и поводом к усиленному вмешательству ханской власти в русские отношения[116].
Стол владимирского княжения, с которым – со времен Всеволода Юрьевича – связано великокняжеское старейшинство, занял исключительное положение в ряду княжений Северной Руси, подобное тому, какое в старину занимал «золотой стол» киевский. В притязаниях на него сталкивались права на старейшинство в князьях русских с вотчинными воззрениями. Эта двойственность княжеских традиций и стремлений определила в значительной мере междукняжеские отношения по смерти Ярослава Всеволодовича. Бесспорной вотчиной его сыновей было только Переяславское княжество. Он получил его от отца еще при его жизни[117], затем по его предсмертному ряду. «Летописец Переяславля Суздальского»[118] поместил под 1213 г. рассказ о прибытии Ярослава в Переяславль с тем, что отец «удал» ему переяславцев, а его им «вдал на руце», и о том, как переяславцы ему крест целовали. Приходилось затем Ярославу княжить и в Новгороде и в Рязани, но Переяславль неизменно ему «свой» город. Та же ближняя связь сохраняется и во время великого княжения Ярослава: в Переяславле
О нем крайне скудны упоминания. Владимир умер в 1249 г. во Владимире, «везоша его в его отчину на Углече поле и положиша и в церкви Святого Спаса» (ПСРЛ. Т. VII. С. 159). «На Угличи» умер сын его Андрей в 1261 г. (Там же. С. 162), а в 1285 г. умер «Роман Володимеричь Углечский» (Там же. С. 178). Об этих князьях ничего, кроме дат их смерти, не знаем.
ПСРЛ. Т. VII. С. 118.
Лаврентьевская летопись. С. 444; ПСРЛ. Т. VII. С. 144; возможно, что Иван и раньше княжил в Стародубе, что так представлял себе дело автор данной записи в Лаврентьевской летописи: «отда Ярослав Ивану Стародуб» вместо обычного «дасть», как выражаются (поправляют?) позднейшие тексты (например Воскресенская летопись).
Столь необычное выражение Лаврентьевской летописи (с. 447) как бы передает по своему татарскую фразеологию?
Быть может, в глухих указаниях летописной традиции о причинах гибели Ярослава Всеволодовича можно усмотреть намек на эту опасность. Но в истории Александра Невского увидим и другую сторону тех же русско-татарских отношений: политика ханов с ранних времен вступает на путь попыток утвердить ордынское владычество над русским улусом усилением великокняжеской власти в руках единого представителя Руси перед ханом Золотой Орды.
В 1206 г., когда Ярославу пришлось уйти из Переяславля южного, Всеволод «посадил» его в Переяславле-Залесском (Лаврентьевская летопись. С. 406); он участвует в отцовских походах во главе переяславцев (Там же. С. 410).
Там же. С. 110.