Эхо далекого прошлого. Марина Серова
в розовых тонах буквально утопала во множестве игрушек. Осмотр комнаты дочки Елизаветы и Иллариона не занял много времени. Я вернулась в гостиную.
– Илларион Григорьевич, скажите, у вашей супруги были какие-либо неприятности в последнее время? – спросила я.
– А что вы имеете в виду, Татьяна Александровна? – спросил Александровский.
– Ну, прежде всего я имею в виду, что, возможно, по работе, – пояснила я.
– Видите ли, Лиза никогда не рассказывала мне о том, что происходило на ее работе. Впрочем, я тоже не делился с ней какими-то неприятностями или, наоборот, успехами. Наши отношения не располагали к этому, мягко говоря.
– Я понимаю вас, Илларион Григорьевич. Но, возможно, вы замечали, что она чем-то озабочена или подавлена? Может быть, были телефонные звонки угрожающего характера? Вы не в курсе? – спросила я.
– Вы знаете… да, что-то такое похожее, кажется, было, – задумчиво произнес Александровский.
– Расскажите поподробнее, Илларион Григорьевич, – попросила я.
– Да я, собственно, ничего толком и не знаю. Ну, были телефонные звонки, да. Но Лиза всегда выходила из комнаты, и разговора я не слышал. Но после этих звонков у Лизы заметно менялось настроение. Да, она становилась нервной. Эти звонки явно были, мягко говоря, неприятными. Я пару раз спрашивал, не случилось ли чего… Но она меня, можно сказать, посылала: говорила, что это не мое дело, меня не касается…
– А как давно такие звонки начались? – спросила я.
Александровский задумался, припоминая.
– Ну, несколько недель назад. Примерно, – сказал он.
– Понятно. Скажите, а у вашей супруги были какие-то увлечения, хобби? Может быть, она состояла в каких-то обществах? – высказала я предположение.
– Да нет. Особых увлечений у Лизы не было. Ну, если только шопинг. А так она больше любила проводить время дома. Говорила, что у нее очень нервная работа, что ей необходимо большую часть времени проводить в тишине и покое. Правда, иногда мы все-таки выходили вместе к моим друзьям. Да, кстати, вот не так давно мы с Лизой были в ресторане. Я совсем забыл об этом в связи с таким трагическим событием.
– Да? Расскажите об этом поподробнее, – попросила я.
– Второй супруг Лизиной матери отмечал двадцатипятилетие своей дочери. Девушка серьезно больна, кажется, у нее рассеянный склероз. В связи с этим она практически все время проводит в израильской клинике, ее мать, первая жена отчима Лизы, живет вместе с дочерью. Но вот несколько дней назад они специально приехали в Тарасов, чтобы отметить эту дату. Был заказан столик в ресторане для этой девушки, Ольги, ее матери Натэллы Викторовны и ее отца Игоря Анатольевича. Но отчим Лизы решил, что правильно будет, если на торжество придут и мать Лизы, и мы с ней. Не знаю, насколько правильным было это его решение. На мой взгляд, получилось как-то не очень. Во всяком случае, неловкость очень заметно ощущали все присутствующие. А Натэлла Викторовна просто неприкрыто злилась. Но мы с Лизой и ее матерью пробыли в ресторане недолго. Сослались на срочные дела, извинились и ушли.
– Понятно.