Укрощение ветра. Инесса Давыдова
себе призналась, что до того, как они поднялись в спальню, все было идеально. Никогда Эрика так долго и откровенно не кокетничала с мужчиной. Никогда ей так сильно не хотелось понравиться. Перед Беном она таяла, растекалась, как то самое растаявшее мороженое, что они пили из кружек. С ним ей хотелось быть слабой, беззащитной, беспомощной. Хотелось его заботы, ухаживаний, восторженных слов любви. Телефонных разговоров до утра. Полусонно говорить «пока-пока» и ждать, когда он сам сбросит звонок, а когда этого не произойдет, рассмеяться в унисон и откинуться на подушку с идиотским от счастья лицом. Всего этого Эрике хотелось именно с ним, но, увы… этого никогда не будет.
Отсвет от снега хорошо освещал окрестность. Бен вышел на заснеженную дорогу и побрел к джипу. Оставалась слабая надежда, что он сможет его перевернуть, а если не удастся, то придется перекантоваться в одном из заброшенных домов.
Сердце ныло и рвалось на части. В глубине души ему было стыдно за то, как он повел себя с Эрикой. Но он успокоил себя тем, что это лучший исход из всех возможных. Девчонка разочаровалась в парне на одну ночь, но не узнала, что наткнулась в собственном доме на убийцу.
После нескольких попыток перевернуть джип с помощью подобранных по дороге двух жердей, Бен чертыхнулся и сплюнул. Эта колымага весит почти две тонны. Пустая затея. Нечего было на это рассчитывать. Отчаянный поступок отчаявшегося зэка-беглеца. Снова пойти в деревню? Бен оглядел унылый пейзаж. Что-то не тянет его обратно. Может, вернуться к другу? Час поздний, никто его не увидит. Он решил вызвать такси и похлопал по карманам джинсов. Черт! Телефон! Он оставил мобильник на кухонном столе. Вот олух! Придется возвращаться. Бен отряхнулся и уже хотел пойти назад, как заметил быстро приближающийся черный «мерседес». Он поднял руку, но машина, не доезжая до места аварии, свернула на проселочную дорогу и помчалась к дому Эрики.
– Это что еще за хрен? Уж не парень ли из агентства?
Эрика услышала настойчивый стук в дверь и подумала, что Бен вернулся за телефоном. Накинула халат и сунула ноги в тапочки. Спускаясь по лестнице, она услышала крик бывшего мужа и замерла на последней ступеньке.
– Эрика! Открой! Я знаю, ты здесь!
Никиту ей видеть не хотелось – только не после того, что он устроил в суде. Но она знала его характер: пока они не поговорят, он не уедет.
– Любимая! Просыпайся! Муж приехал!
От такой наглости Эрика взорвалась от возмущения.
– Ты мне не муж! Больше не муж! Убирайся!
Никита шел вдоль дома с намерением проверить боковую дверь, но услышав голос бывшей жены, развернулся и побежал к крыльцу. Поскользнулся на первой же ступеньке, растянулся и выматерился.
– Уходи, Никита! Я тебе не открою!
Он поднялся на ноги, отряхнулся, прильнул к замочной скважине и заговорил приторным голоском:
– Радость моя! Прости меня, я дурак!
– Открыл Америку!
– Пусти меня, я замерз.
– Погрейся в машине!
– Я ногу подвернул, –