За Родину и Славу. Вторая война за Силезию (1744-1745). Виталий Зябриков
align="center">
47
Согласно 1-й статье Берлинского договора 1742 года стороны обязывались, что «..неприятелям одной из договаривающихся ни под каким претекстом помощи не подадут, и с ними альянции сему мирному трактату противныя, или между договаривающимися сторонами может быть уже перед сим учинённыя, елико сему обязательству противны будут, вредительных не учинять» (русский перевод у Мартенса).
48
Примечательно, что в «Истории моего времени» король Фридрих путает Вормсский договор с австро-саксонским договором и пишет о данных статьях, как о принадлежащих к австро-саксонскому договору. Вследствие этого недоразумения прусский король был уверен, что австро-саксонский договор был заключён при посредничестве английской стороны, тогда как это справедливо лишь по отношению к Вормсскому, но не к австро-саксонскому договору. Данное обстоятельство возымело серьёзные внешнеполитические последствия и немало способствовало принятию решения короля о вступлении в войну.
49
Цикурш (Ziekursch) указывает, что это письмо, вероятно, было сочинено французским посланником при майнцском дворе Блонделем (Blondel), чтобы склонить прусского короля к отказу от подписания прелиминарий в Бреслау.
50
Речь идёт о событиях 1740 года, когда, после получения известия о смерти императора Карла VI Габсбурга, король Фридрих также запросил мнение министра графа Подевильса и фельдмаршала Шверина относительно вторжения в Силезию и также проигнорировал данные ими советы об осторожности, которые расходились с его собственным видением ситуации.
51
В беседе с русским посланником в Берлине графом А.Г. Головкиным прусский король Фридрих-Вильгельм I выразил своё отношение к России следующими словами: «Никогда я вашего Императора ни на кого не променяю, потому что ни с кем у меня такой дружбы нет… Никогда не вступлю ни в какие соглашения, ни против завоеваний вашего Императора в последнюю войну со Шведами, ни против прав герцога голштинскаго на шведский престол, ни против возвращения ему Шлезвига». На смертном одре прусский король наказал своему наследнику и министрам поддерживать союз и дружбу с Россией.
52
Примечательно, что в Политическом завещании от 1752 года король Фридрих не считает Россию потенциальным противником Пруссии: «Россия не может быть причислена к числу наших настоящих противников. Между ней и Пруссией нет спорных вопросов. Лишь случай может сделать её нашим врагом. Подкупленный Англией и Австрией министр (вице-канцлер Бестужев – прим. авт.) с большим трудом отыскал воображаемый повод, чтобы рассорить оба наших Дома. С падением этого министра дела вновь должны вернуться в их естественное состояние».
53
Об этом условии сообщал будущий французский государственный секретарь по иностранным делам маркиз Аржансон. После падения Бирона Бестужев был заключён в крепость и даже приговорён к смертной казни, позже заменённую ссылкой. Получив строгое указание со