Игра Эндера. Орсон Скотт Кард
обернулся. Алай держал в руках маленький листочек бумаги.
– Что это?
– Ты что, не видел? – изумленно уставился на него Алай. – Он лежал на твоей кровати. Наверное, ты на него сел.
Эндер забрал у Алая листок.
ЭНДЕР ВИГГИН ПЕРЕВОДИТСЯ В АРМИЮ САЛАМАНДР. КОМАНДИР – БОНЗО МАДРИД. ПРИКАЗ ВСТУПАЕТ В СИЛУ С НАСТОЯЩЕГО МОМЕНТА. КОД: ЗЕЛЕНЫЙ, ЗЕЛЕНЫЙ, КОРИЧНЕВЫЙ. ЛИЧНОЕ ИМУЩЕСТВО С СОБОЙ НЕ БРАТЬ.
– Ты умный, Эндер. Но в боевой комнате я ничуть не хуже тебя.
Эндер покачал головой. Повышение – самая идиотская вещь, какую он только мог себе представить. Залетных не повышают, пока им не исполнится восемь. А Эндеру еще нет и семи. К тому же ребята из одной группы всегда присоединялись к армиям вместе, в одно и то же время. И все армии одновременно получали свежее пополнение. Но на других кроватях не было никаких приказов о переводе.
И надо же, именно сейчас, когда все наконец начало налаживаться! Бернард научился жить в мире со всеми, даже с Эндером, а Эндер нашел себе настоящего друга – Алая. Только его жизнь начала налаживаться…
Эндер протянул руку, чтобы поднять Алая с койки.
– Так или иначе, армии Саламандр сильно повезло, – сказал Алай.
Эндера так взбесила несправедливость этого перевода, что на глаза его навернулись слезы. «Я не должен плакать», – велел он себе.
Алай заметил слезы, но был достаточно деликатен, чтобы не показать этого.
– Они гады, Эндер. Даже не разрешают тебе взять с собой личные вещи.
– Может, вообще раздеться и топать туда нагишом? – улыбнулся Эндер. Он все-таки сумел сдержать свои эмоции.
Алай улыбнулся в ответ:
– Я их понимаю, приятель. Ты лучший из нас. Наверное, они хотят побыстрее научить тебя всему на свете.
– Не думаю, – возразил Эндер. – Единственное, чего мне всегда хотелось, так это иметь друга.
Алай, посерьезнев, кивнул.
– Ты всегда будешь моим другом. Лучшим из моих друзей, – сказал он. А потом улыбнулся. – Давай иди, мочи жукеров.
– Уже бегу, – ухмыльнулся Эндер.
Неожиданно Алай поцеловал Эндера в щеку и прошептал ему на ухо:
– Салам.
Затем покраснел, отвернулся и ушел на свою койку в другом конце спальни. Эндер догадался, что в слове и поцелуе было что-то запретное. Возможно, религия, объявленная вне закона. Или это слово имело некое тайное значение только для самого Алая. Но что бы оно ни означало, Эндер понял: для Алая оно было священным. Этим словом он как бы открылся перед Эндером. Точно так же когда-то поступила мать Эндера – когда он был совсем маленьким, еще до того, как ему на шею посадили монитор. Она тогда думала, что он спит, и, положив руки ему на голову, начала молиться над ним. Эндер никогда не говорил об этом даже с ней, но бережно хранил это воспоминание о святости, о маме, которая любила его даже в те минуты, когда считала, что никто не видит и не слышит ее. Вот и Алай доверил ему дар, настолько священный, что даже Эндеру не дозволялось знать о его значении.
Что можно было сказать после этого? Алай добрался до своей койки и повернулся к Эндеру. На мгновение их глаза понимающе встретились.