Ревизор: возвращение в СССР. Серж Винтеркей
пораньше в очередь встать, – начал рассуждать я. – Лет через десять она подойдёт, я уже и деньги скоплю.
– Кто ж тебя поставит в очередь? – с усмешкой спросил Иван. – Это ж надо заслуженным работником сначала стать, соцсоревнование выиграть. А лучше членом партии стать. Так надежнее будет. И в профсоюзную очередь встать, и в партийный список.
– Я вообще сейчас ничего не понял, – запутался я. – Это что, есть разные очереди?
– Конечно. Когда что-то распределяется, то часть отдают в министерства, часть в профсоюзы, часть в обкомы и горкомы. Сначала обеспечивается народное хозяйство и военные, а потом только частники.
– Как всё сложно. А автомагазинов нет? Пришел, выбрал и купил.
– Есть комиссионки. Но там дорого.
– В смысле, дорого? Б/У-шная машина дороже новой?
– Какая? Б/У-шная? – теперь уже Иван не понял меня.
– Б/У – это бывшая в употреблении. Ну, как это?.. – не мог вспомнить я советский синоним. – Подержанная! Во.
– А, понял. Конечно, в комиссионке дороже.
– Почему?
– С рук всегда дороже, чем в магазине.
– Да, почему? – упирался я. – У нового товара и износ нулевой, и товарные свойства выше.
– У нового товара есть один очень, очень большой минус, – задумчиво проговорил Иван.
– Какой? – насторожился я.
– Его нет, – усмехнувшись, ответил мне Иван. – Дефицит. – Развел он руками, улыбаясь.
Тут аргументы у меня закончились. Такой козырь крыть мне было нечем.
Дефицит – это серьёзно.
Я вспомнил очереди за элементарными продуктами в магазинах.
Вспомнил, как люди дрались в универсаме за варёную колбасу или сыр, когда тележку взвешенного товара выкатывали из подсобки в торговый зал. Или это уже в восьмидесятых было? Тьфу ты, столько всего произошло за десятилетия, что и забыл уже, что и когда случилось. Надо бы посидеть, повспоминать, хронологию какую набросать хоть примерно, чтобы не спалиться.
Вспомнил вдруг, как мама однажды послала меня десятилетнего в магазин за какой-то ерундой, не помню, за чем именно. Дала трёшник. Ерунды не было и я купил на трёшник шоколадных конфет, как сейчас помню, по четыре рубля семьдесят пять копеек за килограмм.
Как меня мать ругала! Отобрала конфеты, пошла в магазин их сдавать. И сдала, переругавшись там со всеми. И с продавщицей, и с очередью.
А мне так страшно было, что мать в магазин пойдет с продавщицей ругаться. Та ведь меня несколько раз переспросила, пока конфеты взвешивала, а родители ругаться не будут?
Помню, я тогда от переживаний в обморок упал, голову об угол спинки кровати разбил. Мне тогда даже несколько швов наложили. За это мне отдельно влетело. Н-да, такой стресс на ровном месте!
Я растянулся на кровати и попытался опять заснуть. Не прошло и десяти минут, как явился старший сержант Ефремов в форме.
– Здорово, болезные! – громко сказал он, входя в палату и ставя Ивану на тумбочку авоську.