Огни возмездия. Эван Уинтер
от своих воинов. Ачак был слишком умен, чтобы дважды совершить одну и ту же ошибку, и он уже отступал вдоль побережья.
Сначала Тау не понял, в чем дело. Они находились в бухте, и единственный путь Ачака лежал через сражение с намного превосходящими силами Избранных. Отступление позволяло ему выиграть немного времени, но поскольку бухта заканчивалась выступом скалы, простиравшимся в самые Ревы, он все равно оказывался в ловушке. Бежать ему было некуда. Если только не…
Тау взглянул на Ревы и тотчас понял, что задумал Ачак. Несколько ксиддинских судов изо всех сил старались приблизиться к берегу. Корабль Каны был ближе всех, и вождь надеялся попасть на борт.
– Темба! – Тау указал на вражеские корабли и побежал в глубь суши, огибая сражающихся воинов.
Завидев приближающиеся корабли, Темба выругался и рассек воздух мечом, словно желая пустить кровь всем врагам.
– Иду! – крикнул он и поспешил вслед за Тау.
Тау, припадая на больную ногу, неуклюже бежал вперед. Если бы они с Тембой смогли обойти сражавшихся, то достигли бы бухты прежде, чем корабли вернутся к берегу. И получили бы шанс добраться до Ачака.
Темба догнал Тау.
– Мы далеко от наших!
– Вождь! – крикнул Тау, вскинув меч. Противник был меньше чем в тридцати шагах.
Вождь Ачак добрался до края бухты. С ним было три бойца и шаман. Остальные ксиддины отступали, сражаясь, и Тау удалось вклиниться между ними и вождем. Корабль Каны качало на волнах так, что казалось, он вот-вот пойдет ко дну. Но если бы он миновал волнолом, то быстро бы добрался до суши и поднял Ачака на борт.
Тау взглянул на Тембу.
Темба тяжело вздохнул.
– Опять не повезло, – сказал он, и они пошли дальше.
Первыми Тау и Тембу увидели бойцы Ачака, потому что вождь следил за спасительными кораблями. Ксиддины, стараясь не подпускать воинов омехи к своему вождю хотя бы на расстояние длины меча, бросились им наперерез.
Темба скрестил мечи с первым – высоким стройным мужчиной с татуированным лицом, покрытым глубокими шрамами. Тау опять отстал, и на него напали сразу двое противников. Один из них, издав боевой клич, метнул в Тау копье.
Тау увернулся скорее инстинктивно, чем осмысленно, а потом споткнулся от того, что пришлось перенести вес на раненую ногу. Он взмахнул мечами, чтобы блокировать топор, просвистевший в ночном воздухе и едва не раскроивший ему череп. Ему это удалось, но отдача была слишком сильной, и он едва не выронил клинок из сломанных пальцев. Стиснув зубы от боли, Тау взмахнул вторым мечом и перерезал налетчику горло.
Противник покачнулся, и прежде чем он упал замертво, его напарница, коренастая женщина, замахнулась на Тау копьем.
Тау попытался отпрыгнуть, но его движения напоминали скорее походку пьяного, чем грациозный танец. Женщина наступала, пытаясь проткнуть Тау копьем, но он поймал ее ритм, и с размаху отсек ей пальцы.
Она вскрикнула и отскочила, выронив оружие. До Ачака оставалось