Создать бога. Валерий Павлович Карпенко
настроить ему домашний компьютер и сейчас надеялся на его помощь. Удача была на его стороне, Андрей сегодня работал и был свободен. Паша постучался и заглянул в кабинет.
– Привет, Андрей!
– Ооооо, Паша! Каким ветром? Заходи, чайку попьем или чего покрепче!
– Спасибо, я за рулем, чайку можно.
Андрей налил чаю, рассмотрел Пашу:
– Вроде здоров, немного бледен, недосыпание, мало движений и… низкий уровень алкоголя в крови.
Они рассмеялись и Паша сказал:
– Андрей, мне нужно про пациента одного узнать.
– Кто таков? Родственник или наоборот?
Паша коротко рассказал облегченную версию, тот недоверчиво хмыкнул, но махнул рукой и сказал:
– Сиди пока, чай там, спирт там, в шкафу. Я пойду, узнаю.
Не было доктора долго. Он уже успел дважды попить чайку и все чаще поглядывал в сторону шкафчика со стеклянной посудой. Наконец зашел врач, сел и долго смотрел на Пашу. Тот не выдержал:
– Ну что?
Андрей промолчал, подошел к шкафчику, налил в колбу одну жидкость, долил другую жидкость, поболтал, размешивая, достал блюдце с нарезанным яблоком. Выставил на стол, подошел к двери, щелкнул ключом и спросил у Паши:
– Точно не хочешь? Я думаю, сейчас тебе не повредит.
Паша поколебался, потом махнул рукой. Андрей разлил по мензуркам, они чокнулись и закусили:
– Теперь слушай. Привезли твоих "родственников" ночью, в тяжелом состоянии. Один был без сознания, остальные в различной степени тяжести. Дело осложнилось тем, что по-русски они не разговаривали, бормотали только на своем, поэтому опросить их не смогли. Кстати, ты их лично знал?
– Да, сталкивался, но увидел первый и последний раз только три дня назад.
– Как общались?
– На нашем языке, все они понимали.
– Синяки у них от вашего разговора?
– Ну, коротко, да, вели себя по-хамски.
– Понимаю. Это не могло быть основной причиной… В общем, они все находятся в психическом расстройстве. Один впал в оцепенение, по-русски, ступор. Не реагирует ни на что, перепады температур, звук, запах, даже боль, никакой реакции. У другого пациента амнезия, не может вспомнить свое имя. Конечно, без знания языка трудно общаться, но сообщить свое имя можно, это довольно просто объяснить жестами. Пытались дать ему карандаш с бумагой, смотрит так, как будто впервые видит. Показывали цифры, чтобы он произнес, не понимает. Уровень амнезии так и не смогли определить, но наш Михалыч, психиатр, говорит, что тот откатился на шестилетний возраст. Третий страдает паническими атаками из-за агорафобии, это боязнь открытого пространства, боится выйти из палаты и это следствие тяжелой психической травмы. Ну, а четвертый, можно сказать, в состоянии вареного овоща. Сердце бьется, мозг не работает. Наш психиатр с ними до сих пор, но, не зная истории болезни, обстоятельств, причин, внешнего воздействия, диагноз поставить невозможно. Неизвестно, принимали они какие-нибудь